В середине октября 1984-го к нам в Седьмую роту прибыло пополнение. В составе пополнения были молодые сержанты: сержант Андреев Е.В. санинструктор, направлен к нам вместо демобилизованного Баратова.
А так же мл.сержант Машарипов Тюлюген, сержант Марат Мухамедгалиев и сержант Соломин Александр.
С сержантами прибыли несколько рядовых: Раджабов Камил, Борисов, Бердияров, Гена Едуш, два брата близнеца по фамилии Дрижерук.
Когда прибыло молодое пополнение, в расположении роты был только Старшина, каптёрщик Герасимович, я и три дневальных. Остальная рота где-то воевала. Насколько я помню, это тот выход, когда наших вертолётами перебрасывали за 15-й пост. Одной вертушке душманы попали из ДШК в хвост, разбили кронштейн, на котором держится задний винт. Из трёх болтов, держащих кронштейн, остался только один. То есть на самых тоненьких сопельках винт удержался и не отлетел. Если бы задний винт отлетел, то вертушка начала бы неконтролируемо крутиться вокруг своей оси и что там было бы в конце-концов… неизвестно что, но точно, ничего хорошего.
Это хорошо, что пополнение прибыло, а рота на выходе. Для вновь прибывшего молодого бойца и так-то стресс – его, молодого и красивого затолкали в жопу мира, в Афган. А в Афгане нашли самую жопу Афгана и затолкали пацана именно в неё - в Панджшер. Бля, за что? А тут ещё рожи эти поганые! Рожи-то у нас у всех – не приведи Господь! У бойца, который много ходит на боевые, у него что-то такое неуловимое делается с физиономией, примерно, как у бойца, который много выступает в ринге. От ударов по бровям в ринге получаются «сечки» (рассечения), обминаются уши, разбиваются губы. Смотришь на такой портрет и сразу приходит в твою голову мысль о профессиональной принадлежности человека. Так и у наших пацанов. У молодых солдат взгляд зашуганный, моргающий. У старого состава рожа наглая, борзая. Как говорится: морда просит кирпича.
Ну и вот, пополнение прибыло. Пока расположились-разместились, наш основной состав по горам лазил. Пополнение пообвыклось за эти несколько дней. Почти неделю обвыкались. Я за эту неделю уже познакомился с пацанами, выучил кого как зовут. Имена-то в нашей Стране – одно слаще другого! Народностей в Стране много, традиции и уклады у народов разные. Языковые группы разные. Я в своей родной Белоруссии привык к обычным русским именам: Саша-Вася-Коля-Петя. А пацаны в Узбекистане привыкли к своим «обычным» именам: Бахтиёр-Баходир-Тюлюген-Хораз. Хораз, это вообще-то петух в переводе с узбекского на русский. Хорезм назвали Хорезмом за то, что там в старину было много петухов и они очень красиво пели. Баходир – это огурец. Соображаем, да, как родители имена своим сыновьям давали? Выходит батя на улицу, что первое увидел, сказал это слово и получилось имечко у сынули. Прикидываем, что первое увидел батя Камила Раджапова? Камил – это по-узбекски верблюд. А Раджапов Камил, это молодой солдат из пополнения. Крепкий такой узбек, с большой головой, с плотным торсом. Вроде, боксом до армии занимался. По воинской специальности «водитель ЗИЛ-131». А его запёрли в мой взвод автоматчиком. За что его так? Где логика в подготовке и обучении солдат? На фотографии Камил голопузый, с автоматом поперёк живота.
Фотка не четкая, но, мне она очень нравится. Во-первых, на ней изображен наш интернационал. Камил – узбек. С поднятой рукой Володя Четыров – калмык. В черной куртке стоит Бахтиёр Сафаров – узбеко-таджик. Сидя устроились украинец и еврей – Ваня Терещенко и Миша Мампель. А во-вторых, фотография мне нравится ЛИЦАМИ. Это как раз то, о чем я говорил. Посмотрите, какие уверенные лица бесстрашных Пацанов. Им же всё похрен. Только Старцев и Зимин не похрен.
В общем, за неделю так-сяк обустроились вновь прибывшие пацаны вместе с Камилом. Тут приходит с гор основной состав нашей роты. Хэбчики грязные, драные локти и колени. Рожи страшные. Пыльнючие-грязнючие. У молодых настроение поубавилось. И так-то было не дохрена этого настроения, а тут «на тебе»! Призовая игра – ушат дерьма на голову.
Наши отпились, оружие почистили. В бане помылись, заулыбались, пошли на хавчик.
Хавчик, как всегда, на свежем воздухе. Столовку ещё не построили. Ну и, расселись мы на своём обычном месте под тутовниками: Бендер мой ненаглядный, Вася Спыну, Мироныч, Филя. Я уже скорешился с вновь прибывшим санинструктором Женькой Андреевым. Поэтому, Женьку к нам в компанию приволок. Сидим, рубаем хавчик. Красота. У нас всё хорошо. Жуём. Почти не чавкаем и не сёрбаем. Всякую хрень необидную гы-гыкаем с набитыми ртами. Тут мимо нас идёт Камил Раджапов. Молодой из пополнения. Топает мимо нас к речке Гуват. С пустым котелком. Видимо, съел свой обед и теперь идёт котелок мыть.
- Э, военный! - Вася Спыну окликнул Камила. – На мой котелок. Тоже помой!
- Сам помой. – Камил остановился. Спокойно смотрел на Васю.
- Ты чё, боец? Ты не понял? – Вася подскочил, раздул ноздри и выкатил на Камила глаза.
- Вася, успокойся. Здесь тебе не Авторота. Здесь Седьмая рота. – Выступил я на Васю. И теперь уже Камилу: - Иди, не сцы. Никто тебе ничего не сделает.
- Я нэ сцу. – Сказал Камил и спокойно пошагал к Гуватке.
- Касиян! Ты охуел?! Ты сейчас будешь тут отжаться и сказать «я припух, я оборзел»! - Вася со зверской рожей развернулся на меня.
- Ну, попробуй. – Я спокойно встал со своего места.
Я выше Васи на полбашки. Рядом со мной ненаглядный Бендер. Тут же Мироныч – мой земляк. И вообще, Мироныч дедовщину очень не любит. Помним отношение Мироныча ко всякого рода денщикам. Я не спроста его подкалывал, я теперь точно знаю, что Мироныч в рожу настучит за такие поползновения. Потому что сам от него чуть не получил по пятаку. А Женька Андреев молодой. За «дедушку» молодой впрягаться не будет. Так что с Васей толпой на меня наваливаться некому. Скорее эта толпа на Васю навалится.
Вася скользнул взглядом по безоблачным светлым лицам угрюмых рухинских мужиков. Практически беззлобно высказал мне, почти как в шутку:
- Службы ты, салага, не видел. Вот у нас в Автороте… - Вася присел на своё место. Полез в карман за послеобеденной сигаретой.
- Вася, я сюда пришел служить, а не прислуживать. И пацаны в моём взводе будут служить. А не прислуживать. – Я тоже расселся, тоже полез за сигаретой.
- У нас в Автороте, первые полгода боец должен отвечать: - «Хорошо, что не убили». Спрашиваешь его «как дела, солдат!» или «Как служба, боец?». А он должен ответить: - «Хорошо, что не убили». Через полгода, когда переведут в молодые, тогда должен отвечать: - «Как в курятнике. Где поймают, там и ебут». А когда станет черпаком, тогда «Я счастлив». А «дедушка» уже может отвечать «А мне всё похуй». И не дай Бог, «молодой» или «чижик» ответит не так, как положено! То будет отжаться и сказать «я припух, я оборзел».
Я потихоньку курил, потихоньку слушал Васю. Потихоньку думал. Ну, что стало с мозгами у людей в армии? До армии я отжимался, потому что считал это правильным поступком. Потому что развивал в себе силу, ловкость, выносливость и боковое зрение, как говорится. А в армии это почему-то считается наказанием. Что за чушь? Почему спорт или гимнастика вдруг стали наказанием? Это не только у Васи, это не только в Автороте. Это я обнаружил в армии с первого своего дня, с прибытия на Полигон в Термезе. Сержант говорил подразделению: - «Я вас буду сейчас ебать», после чего давал команду солдатам принять вис на турниках, в спортгородке. И принимался отсчитывать» - «Делай раз! Делай два!»
Что это за подход? Что за отношение? Получается, если я захочу сделать упражнения по своей воле, то получится, что я сам себя ебу что ли? Откуда эта херь проникла в армию! Заниматься спортом, это должно быть поощрение, а не наказание. Выделить солдату время, чтобы он мог в своё удовольствия заняться своим собственным здоровьем – это поощрение! Так думал я. А в армии, оказывается, думают по-другому. В армии заниматься гимнастикой - это унижение. Если командир хочет унизить солдата, то он командует: - «Упор лёжа принять! Делай раз! Делай два!» Блин, какое же это унижение? Что у людей с головой?
После обеда я занимался своим нарядом. Надо было сдать дежурство другой смене. Я возился, носился, следил за дневальными, выполнял какие-то поручения офицеров. Носился-крутился, но, наряд таки сдал. Вечером выдохнул, притопал в располагу, в наш ослятник. Уселся на нары.
Рядом со мной Бахрам подшивал свой хэбчик. Он оторвал от новой, от «нулёвой» (имеется ввиду, что у изделия нулевой износ) нательной рубахи полосу ослепительно белой ткани. Повёл остриём иголкой по ткани, чтобы сделать складку. Бля, а у меня опять же – табун мыслей в голове. Первая мысль – ну как же ты поступаешь! Как можно хорошее изделие изорвать на подшивочный материал! Это же рубаха! От неё польза должна быть! Что же ты делаешь!
Вторая мысль про иголку и складку. Я бы не додумался до такого простого действия. Как говорится – я «известный» мастер по рукоделию. Не то чтобы у меня руки растут из задницы. Нет, они нормально у меня растут. Но, почему-то, бренькать на гитаре я люблю, гантели поднимать люблю, а заниматься рукоделием не люблю.
Да, я сам по себе, подшиваться не люблю. Пришиваю свежие подвортнички на гимнастёрку исключительно из соображений гигиены. Если бы не гигиена, то я не захотел бы подшиваться. Тем более не захотел бы подшиваться «до пупа». Тем более не стану подшиваться «с капельницей».
Вот, например, на фото наш легендарный Виталя Теценко с сыном. Обратите внимание на то, как Виталий Михайлович подшит. Я так не буду делать. Мне лень. И, самое главное, я не вижу смысла в таком поступке. Гигиены это не добавит, расход материала добавит. А ещё добавит расход усилий. А ещё это нарушение формы одежды. Дык зачем же я буду тратить усилия? Чтобы получить взыскание? А в чем смысл такой деятельности? В чем, как говорится, прикол?
Может быть я слишком дохрена умничаю? Пацаны ржали бы, если бы умели прочитать мои мысли. Хорошо, всё-таки, что в своей голове я могу побыть втихаря от всех.
Алексей Соколов:
- Тем способом, как подшит Виталий Михайлович, у нас в городе подшивались только курсанты-десантники. В 1996 году камуфляжи выдавались только им, и свою "охуенность" надо было показывать всем другим курсантам, в том числе и таким способом. Поскольку начальником гарнизона был командир их училища, то за подобные "художества" их не гоняли. Я тогда считал, что, если им дать волю, то они подошьют все пространство от воротника до заднего хлястика на брюках, и чтоб из-под него торчали небритые десантные яйца.
В нашем ФЗУ (как называл наше учебное заведение мой ком. взвода) так подшивались тоже только бывшие десантники, и то дабы показать окружающим: "Зырьте, я не из вашего болота, я тут «вОен» вообще-то". Вообще подворотничок гениальнейшее изобретение! Осматривая подшиву у в общем-то незнакомого человека, можно моментально сделать вывод о том, как давно человек служит, как к этой службе относится, что у него с гигиеной, как обстоят дела с материально-техническим обеспечением и кучу других очень важных вопросов. Судя по фоткам деда, раньше на парадной форме подшивали еще и рукава. Наверное, тоже правильно и красиво. И еще, подворотничок взрослеет вместе с курсантом (солдатом). Начинается он со штатного убого клочка ткани, который никогда не может быть четко расправлен по воротнику, и убог, как первокурсник или солдат в учебке. Заканчивая четким законченным изделием строго необходимой длины и толщины, сидящем на воротнике как влитой, прошитый стяжками равной длины и треугольником на краях, напомянающий хорошо выточенную заготовку офицера! В общем, подворотничок - это все! Жаль, что их отменили.
По утряни следующего дня меня, Филякина и ещё сколько-то пацанов из нашего взвода, отправили РАБОТАТЬ. Направили в какой-то дувал не далеко от штаба полка. Мы притопали к тому дувалу. Незнакомый прапорщик показал нам ослятник на первом этаже дувала. В этом ослятнике валялась груда досок от ящиков «Град», тупой топор, пол ящика гвоздей и несколько 30мм снарядов от БМП-2. Прапор поставил нам задачу: - «Вы должны брать доски и прибивать их к стенам. Чтобы было, как вагонкой».
Прапор ушел. Пару досок мы прибили к глинобитной стенке. Потом, нам сделалось скучно. К этому времени мы уже научились ходить по горам след-в-след, выбирать в горах позицию, терпеть голод и холод, не бросать товарища. От частого пребывания на свежем воздухе мы обзавелись страшными рожами. А мозгами ещё не обзавелись. По сути своей мы до сих пор были детьми. Есть в белорусском языке такая поговорка: «Дурной, как собака до года». Имеется ввиду, что туловищем бобик уже вырос, а мозгами ещё нет. Я специально сейчас расскажу, что мы вытворяли в том дувале. Это не только иллюстрация к белорусской поговорке. Это очередное объяснение того, зачем в армии нужен Командир. Зачем он нужен в боевой обстановке мы посмотрели. Твоя солдатская жизнь на 99% зависит от его действий. Поэтому коротко повторю ещё раз что требуется от Командира:
1. Организовать взаимодействие разных подразделений. Помним, да, как Рогачёва отправили на Черную Гору спасать Разведроту. Рогачёв спас.
2. Организовать воздействие на противника артиллерии-авиации. Помним, что случилось с 6-ой ротой в Мариштане. Командир «забил болт» на свои обязанности и наши перебили наших.
3. Организовать в ближнем бою действия солдат своего подразделения. Грубо говоря, сделать так, чтобы наши давили врага «толпой на одного», а не наоборот. Вспомним отрицательный пример ст.л-та Ахундова.
Теперь иллюстрация того, зачем нужен Командир «внизу». В ситуации с С.Прохоровым нам всё понятно. Там командир самоустранился и всё обернулось трагедией. Сослуживцы у С.Прохорова оказались негодяями. А ты? Ты кто – «годяй» или негодяй? Ты внимательно на себя посмотри. Каждый из нас уверен, что лично он – очень хороший. Литературный персонаж повышенной положительности. Ну, смотрим. Что случится с тобой, с положительным, когда «внизу», вне боевой обстановки, рядом с тобой не окажется Командира.
Тот прапорщик, который, вроде как бы, «поставил нам задачу» насчёт досок, он сам с собой поразговаривал, а не «поставил задачу». Ни объёма работ, ни срока выполнения, ни качества работ он нам не сформулировал. В добавок ко всему не стал руководить ходом работ. Ушел. Что это за командир? Заказал себе на объект полвзвода горных стрелков, а сам решил заняться более важными делами. Ну дык тогда не заказывай. Мы же не краснодеревщики. Кто-то должен нам командовать: ты берёшь это, перетаскиваешь сюда. Вот ты – подтаскиваешь гвозди, ты – доски, ты – лупишь топором. Мы же не слаженная рабочая бригада столяров. Мы горные стрелки от холодной горной погоды отмороженные на всю голову. Вызвал нас, значит стой, руководи процессом. Командуй. Нельзя было нас оставлять, вооруженных топором. Даже несмотря на то, что топор тупой. Потому что мы оказались ещё тупее. Как собака до года.
Начались все безобразия с того, что я «затолкнул» мысль о том, что я призван из Белоруссии. В Белоруссии дохрена лесов, поэтому я вырос в лесу. А это значит, что я - самый офигенный Чингачгук в нашем подъезде. После такого гордого заявления я набрал из ящика жменю гвоздей и принялся швырять их в стенку. В ту, которую до нас кто-то оббил досками. Гвозди были огромные, стописятки, как минимум. А может и двухсотки. Штангенциркуля у меня с собой не было. Поэтому пришлось швыряться гвоздями в стену без точных расчетов. Из-за этого часть гвоздей не втыкалась, а со звоном отскакивала обратно. Они звенели и летели над нашими головами. Швырял гвозди я сильно. Я реально с детства «надрачивался» швырять в деревья всякие острые предметы. Поэтому швырял я очень сильно. Но, безмозгло. В результате: один раз пролетел над нашими головами гвоздь. Со звоном. Второй раз пролетел. Третий. После какого-то «надцатого» гвоздя пацаны принялись вслух обсуждать мои «чингачкукские» способности.
- Ты не Чинганчюк, а моего хуя крюк. – Заявил Женька Филякин. После чего встал на ноги, поднял с пола тупой топор.
- У нас в Мордовии любой пацан круче твоего сраного Чингнчюка. – С этими словами Филя принялся колбасить тупым топором по 30мм снаряду от БМП.
Хрен знает, откуда взялись снаряды в той коморке. Как-то все уже привыкли к тому, что тут война, к тому что на войне кругом полно боеприпасов. Мы пришли – лежат снаряды. Ну, лежат и лежат, эка безделица! Пять или шесть снарядов валяются на полу, есть не просят, на Луну по ночам не воют. Пусть лежат. Однако, если бы хоть один из снарядов взорвался в том ослятнике, то мы бы даже «мяфкнуть» не успели. Из нас получился бы фарш. Не надо, чтобы взрывалось пять или шесть. Достаточно будет одного. И вот на наших глазах Крутой мордовский Дровосек Филя, размахивается из-за уха, и несколько раз подряд херачит топором поперёк гильзы одного из снарядов. Мы, все присутствующие, вслух взмолились о пощаде. Филя внял нашим мольбам. Разогнулся из позы дровосека, небрежно бросил топор себе под ноги.
- Что, сцыте, когда страшно?
После вступления пощады в законную силу нам резко захотелось жрать. Как говорится – нас пробило на хавчик. Тут же, не отходя от кассы (от брошенного на пол топора) мы скинулись калабашками. Так-сяк «накидали» меню и заслали гонцов в чипок. За ингредиентами к меню. То есть мы швырялись гвоздями в стену, рубили гильзы от снарядов, ходили за сгущёнкой, потом жрали эту сгущёнку. Делали всё что угодно, только не прибивали доски к стенке. А теперь вспомним еще одну армейскую поговорку: «Солдат, слоняющийся без задачи, это не солдат. Это ЧП.»
Ох, не спроста эта поговорка придумана!
Рассказывает Ахмед Сулейманов, рядовой, пулемётчик РПК:
- Помню, когда Генкин призыв к нам в роту доставили, у нас же как раз перед операцией привезли боеприпасы. А они, молодые, налетели, как саранча, на гранаты. И Генка, оказывается, затырил себе под подушку гранату и банку тушенки. Блин, среди ночи мне по башке что-то как долбануло! Генка на втором ярусе надо мной лежал. Мне что-то дало по башке, я пошарил вокруг себя, нашел банку тушенки, что выпала у Генки через щели в нарах. Я снизу ногой пнул по доскам, говорю: - «Едуш, эп твою мать!» Генка вскочил: - «Чего, чего?» Я ему: - «Чё-да-ничё. Через плечо. Не дай Бог ещё что-нибудь уронишь на меня.» Легли мы дальше спать. Где-то через часок я то-о-олько засыпаю, а мне по башке что-то снова ка-а-ак у-е-бёт! Сцука, тяжелое что-то. Хорошо хоть что на животе лежал. По темени попало, а не по лицу. Удар такой был, что разбило бы всю рожу. Я давай снова шарить руками. Бля, не поверишь, граната Ф-1. Вот тогда я уже не сдержался. Заскочил на второй ярус нар и настучал Генке этой «эфкой» по башке.
Наводчик миномёта мл.с-нт Блинковский Дмитрий Антонович, Третий горнострелковый батальон 177-го полка:
- Расскажу случай к пословице "дурны, як сабака да году". Произошел он на реабилитации в Баграме. «Дед» или почти «дембель» уже, брелок себе делал из разрывной пули. Не помню из какой именно пули, не помню её калибр. Но, хорошо помню два его пальца на песке и кровь. Он держал тот боеприпас между ног и пилил напильником. Взрывом ему, вроде, и яйца "всмятку". Военврач тогда говорил: - "Как можно додуматься до такого? Солдат почти два года прослужил, отвоевал в Афгане. Как можно не усвоить, что боеприпасы – это не игрушки?"