Сколько себя помню, в армии всё время с чем-то борются.

Борьба с пороками, в различных проявлениях, практически всегда заводит командиров, начальников и прочих рукойводителей в непроходимые дебри человеческих взаимоотношений. Упершись в глухую стену непонимания со стороны неблагодарного личного состава и, безнадёжно увязнув всеми мостами в бытовых проблемах повседневной жизнедеятельности воинского организьма, в конце концов, всякая «острая» проблема потихоньку меркнет и вскоре о ней все забывают, включая отцов-командиров. Бывало даже замахивались на столпы-основоположники армейского коллективного сознания. Как то: пьянство, курение и блуд. Но это, само собой, не приносило никаких результатов, ибо офицер – сословие хамское, трудно дрессируемое и сколько ни проводи с ним воспитательной работы, максимум чего от него можно добиться - это преданность в глазах. Но ненадолго. До первой пивной, ну или представительницы древнейшей профессии.

Более того, давно замечено, что чем в большей глуши расположена воинская часть, тем с большим рвением командование принималось претворять в жизнь любые бесценные указания вышестоящего штаба. Причем самые бесценные указания поступали обычно в секретном виде. Совсем уж светлые мысли – в совершенно секретном (чего только стоят организационно-методические указания по подготовке войск на год).Н-ский зенитный ракетный полк, расположенный в малоизученной тундре Мурманской губернии не был исключением.

Тренд сезона – антитеррористическая деятельность.(Лично я не вижу ничего предосудительного в антитерроре (ибо известно: хочешь мира, готовься к войне), несмотря на то, что навряд ли террористические ячейки вынашивают зловещие планы о проведении публичной акции в месте максимально удаленном от самого понятия «публичность» Примечание автора).Скрупулёзное следование инструкциям и примерам, дотошно изложенным в директиве по антитеррористической деятельности, превратило штаб полка в «неприступную» крепость, призванную одним лишь своим видом вызвать у радикальных исламистов слёзы бессилия и апатию. Исключительно согласно ей же (директиве то бишь), небольшая стоянка возле КПП теперь могла использоваться только со светлейшего разрешения командира ну, или на крайний случай, начальника штаба полка. Что, без сомнения, не могло не радовать (челядь, ввиду отсутствия гаражей личного пользования, то и дело норовила поставить свои, с позволения сказать автомобили, вблизи дежурного по КПП).Ну да ладно, как говорится: это всё присказка, сказка впереди…

Командир взвода связи Виктор Зимченко вступил в ряды автолюбителей совсем недавно. Ода «Фабула» несмотря на расхожее мнение (завистники брезгливо кривились, проходя мимо «ласточки») была совершенством во всех отношениях. Во-первых: она вместительная (это ещё мягко говоря), во-вторых: неприхотливая (качество бензина «ласточку» не особенно интересовало), в-третьих: суровая красота, не всегда и не везде чётких линий кузова, радовала глаз. В общем: счастье теперь было осязаемо.

А завистники… Завистники идут нахер…Самое главное, что теперь не надо было ориентироваться на расписание движения вахтового КРАЗа-душегуба чтобы добраться от командного пункта домой (пять километров по лесу пешим порядком зимой граничили с понятием суицида, а летом грозили покормить собой расплодившихся медведей).

Так что, Витёк справедливо считал себя полностью состоявшимся в жизни человеком: он был капитаном (уж пятнадцать лет как), дембель был не за горами (лет пять потерпеть), да и автомобиль для него теперь не роскошь, а средство передвижения…Впереди, сияя радужными перспективами, виднелась новая жизнь…

Витёк подъехал к шлагбауму и посигналил.

- Шире шаг, боец! – поторопил он дежурного по КПП, – Открывай. Приехал связь чинить. По указанию командира, – беззастенчиво соврал Витёк.Боец, судя по лицу, не очень-то и поверил, но проверять не стал и шлагбаум открыл.

Витёк, быстро (пока не вскрылся обман) проехал на стоянку, лихо запарковал машину поближе ко входу в КПП, забрал из машины моток телефонного кабеля (штабная АТС, которая по словам начальника связи «Ленина живого видела», действительно уже третий день не работала) и направился в штаб.

- Товарищ капитан! – боец бежал за Витьком, размахивая руками, - Товарищ, капитан!

- Отстань! Некогда мне! – отмахнулся «товарищ капитан» и поспешно скрылся в недрах штаба.

Где-то в глубинах подсознание шевельнулось нарастающее чувство тревоги, но Витёк отмахнулся от него как от назойливой мухи.Не прошло и пятнадцати минут как в помещении АТС раздался зычный голос дежурного по части:

- Эй! Юродивые! А где я могу найти графа Зимченко?

- Здесь он, – деловито заявил начальник связи, окутанный ароматным облаком с запахом канифоли, - Работает.

- Чего? – вынырнул из-за шкафа Витёк, опутанный проводами, словно щупальцами Левиафана.

- Ничего. Просто вы, Виктор, запарковали свою драчипуру на непозволительном плацдарме и теперь в месте конфликта интересов вас ожидает начальник штаба, – с улыбкой сказал дежурный по части, – выбор оружия он оставил за собой.

Витёк, в полголоса матерясь, быстро накинул бушлат и выбежал на улицу.

- Тащ, полковник! Капитан Зимченко по вашему приказу! – отрапортовал он, подбежав к начальнику штаба.

Далее следует диалог, ради которого и было затеяно это художественное эссе.

- Зимченко, бль! Во всем животном мире основным инстинктом является инстинкт самосохранения! Даже, сука, простейшие одноклеточные бегут от опасности. Но ты, Зимченко, видимо устроен ещё проще чем простейшие! Какого хера, Зимченко! Какого хера ты поставил свою машину на моё место! Ты совсем ополоумел? Я кого, бль, спрашиваю! Я уже хотел в жопу тебе дать! Чтоб не повадно было! Да жалко стало! А то может дать тебе в жопу? А, Зимченко?

Витёк, оторопевший от такого "предложения", молчал, хлопая глазами.

- Чего молчишь? Шарами, бль, своими хлопаешь! Я тебя спрашиваю: дать в жопу?

- Н-н-не надо, тащ полковник…, - давился Витёк.

- А то я могу!

- Н-н-не надо…, - дыхание заканчивалось. Черепная коробка грозила взорваться от сдерживаемых эмоций.

- Убрал нахер свою развалюху!

Сил ответить уже не было и Витёк, поспешно кивнув, бросился к машине и только там дал волю рвавшимся на волю чувствам...

Понимание всей неловкости ситуации ("Я же говорил про машины!") настигло начальника штаба только через полчаса. Но он не уронил своего достоинства. Он вызвал Зимченко к себе в кабинет с тетрадкой сампо. Проверил отметки и отработку (которых там, само собой, не было) и въебал ему, гандону, выговор. Строгий. Пускай ТЕПЕРЬ посмеётся. Гадёныш.