Но вернёмся в кают-компанию, где мы ранее оставили штурмана. За время нашего отсутствия идеологические разногласия обострились до предела. Против Борисыча ополчился уже не только замполит, а единым фронтом выступили и старпом, и доктор, и даже совсем не интересующийся политикой механик. Штурман держался молодцом и в одиночку отбивал всё новые и новые атаки противника.

– Слушай, Борисыч. А не перегибаешь ли ты палку? – Наседает на штурмана доктор Ломов. – Все высокоразвитые страны при демократии живут и ничего себе – процветают. Что плохого, если у нас повсюду правду стали говорить? Жить как интересно-то стало! А что хорошего раньше? Телевизор – хоть не включай. Всё – «Взвейся да развейся!» – «Сельский час» да «Правофланговые пятилетки»! Смотреть противно. В газетах одна лабуда... Сейчас вот статьи пишут... острые... По телевизору – «Взгляд», «Прожектор перестройки», «До и после полуночи»... такое показывают! А на Западе ещё круче. В Израиле, читал, полицейский министра оштрафовал за превышение скорости! В Штатах президента могут в суд вызвать! Если это не демократия, то что же это такое? Люди-то реально равны перед законом! Президенты и прочие политики избираются свободным голосованием, куча разных партий... не то что у нас... одна...

В протяжение всей этой тирады штурман смотрел на Сёму с иронично-снисходительным прищуром, как на неразумного ребёнка, на которого тот, впрочем, весьма походил. Его отросшие, намокшие от пота волосы начали уже завиваться кудряшками и смешно топорщились в разные стороны на непропорционально большой голове.

– Сёма, молодец! Полностью с тобой согласен. Умный мальчик! – Штурман сделал даже неуловимое движение как бы с намерением потрепать неразумного Сёму по вихрастой голове.

– Жить стало действительно интересно. Прямо как у товарища Сталина – «Жить стало лучше, жить стало веселей!». Но ты, Сёма, смотришь на проблему поверхностно, с обывательской точки зрения. Ты же взрослый мальчик и должен уже понимать – не всё благо, что красиво упаковано. Кто-нибудь сомневается в том, что американцы финансируют нашу перестройку? А ты, Сёма, задавался вопросом: нахрена им это надо? Они же капиталисты, законченные прагматики, следовательно, ничего за так просто делать не будут, со всего, рано или поздно, надеются получить свою выгоду – дивиденд это у них называется. Даже с благотворительности, даже с гуманитарки, которую нам теперь эшелонами шлют, как в какую-то зачуханную Эфиопию. Это всё маленькие звенья одной большой и прочной цепи, которой они нас постепенно опутывают. Скоро так обмотают со всех сторон, что не рыпнешься. При этом всё закамуфлировано... Уши залиты сладкой болтовнёй, в глазах пестрит от цветастых оберток. А мы, в лучших традициях колониального поглощения, как дикари кидаемся на всю эту внешнюю атрибутику. Они туземцев так за стеклянные бусы закабаляли. Но чему нас учит научный подход к познанию мира? – Зри в корень! Так, кажется, говорил незабвенный Козьма Прутков? Вот давай и посмотрим! Где Сёма, по-твоему, существует настоящая демократия? Ну, конечно же, на Западе, в главной его цитадели, в Соединённых Штатах Америки. И действительно, с первого взгляда выглядит там всё довольно пристойно. Чиновники блюдут нормы приличия, не дай Бог вылезет какой-нибудь компромат – засветившегося сразу в отставку, полицейский может оштрафовать даже президента, рядовой гражданин судится с правительством. Многопартийная избирательная система и свободные выборы! Что тут можно плохого сказать? Ничего? А я скажу! Многопартийная система – фикция. Правящих партий, которые поочерёдно выигрывают выборы, – всего две. И обе они кормятся из одного кармана! То есть по сути – партия одна! Президент – также наёмник закулисного капитала и кормится оттуда же. То же самое – Конгресс и Сенат. В Штатах и на всём Западе процветает тоталитаризм ещё хлеще нашего. Сёма, да не пучь ты на меня так глаза! Сейчас объясню... Так вот... Помните «историю нового времени»? В конце двадцатых годов в Штатах началась великая депрессия. В наших учебниках эта тема раскрыта вскользь, а я вот как-то надыбал по этому поводу брошюрку товарища Сталина, с интересом прочитал и кое-что понял. Проник Иосиф Виссарионович в самую суть аферы. В том, что это была именно афера, причём заранее спланированная, сомнений нет, и это вы сейчас поймёте. А вот последствия её для Штатов, да и для всего мира, были пострашнее любого ГУЛАГа. С чего началась великая депрессия? Пару десятилетий перед ней Америка цвела и процветала. Деньги текли рекой. Банки направо и налево раздавали кредиты. Не просто так, разумеется, а под залог. Как на дрожжах рос потребительский спрос. Создавались всё новые и новые акционерные общества, синдикаты, тресты. Народ богател. Покупал дома, машины, акции. Правильно – есть деньги, на них надо что-то покупать. Покупают? Значит, надо что-то производить, строить, печатать новые акции, снова продавать! Одно тянет другое. Опять кредиты, акции, облигации, рост продаж и тому подобное. Цепочка замыкается, маховик раскручивается. Так было, как я уже сказал, пару десятков лет. Европа залечивала раны Первой мировой войны, а Америка заплывала жиром, пухла и надувалась, как мыльный пузырь. И вдруг – раз, ни с того ни с сего – кризис, обвал и великая депрессия! Политэкономия капитализма нас учит чему? Что кризисы в буржуазных странах являются результатом стихийного перепроизводства нерегулируемого рынка, что в них есть даже определённая цикличность. Так, Андрей Николаевич? Вы как политработник должны знать.

Зам утвердительно кивает, довольный тем, что наконец-то потребовалось и его авторитетное мнение.

– А вот и не всегда! Это раньше так было, когда Карл Маркс «Капитал» свой писал. Теперь по-другому. Зря современные экономисты Сталина читать перестали! Начиная с великой депрессии все мировые кризисы тщательно подготовлены, просчитаны и спланированы! Кем? Да, конечно же, ими – хищными акулами империализма. А если конкретно – той небольшой группкой магнатов, которых Ленин называл олигархами. Их тогда в Америке было не так уж и много: Морганы, Рокфеллеры и ещё с десяток богатейших семей. Интересы их были тесно переплетены. В начале двадцатого века они приватизировали доллар – создали Федеральную резервную систему, отлучив от печатания денег государство. Возьмите любую американскую купюру – вы там не найдёте надписи, говорящей о том, что это платёжное средство выпущено государством – Соединёнными Штатами Америки. Там написано, что выпускает её Федеральный резерв, а это далеко не одно и то же. Учредители этой странной конторы всё те же господа олигархи, десяток, может два, богатейших семей. Теперь вам ясно, куда я клоню? Мыльный пузырь потребительского спроса надували именно они. Раздавали кредиты направо и налево, накачивали экономику, благо, что деньги для этого печатали сами. Но вот в один прекрасный день перекрыли краник – кредиты перестали давать, да ещё и потребовали возврата старых. К чему это привело? Лавина банкротств, самоубийств, изъятие залогов, обнищание населения, и даже начался самый настоящий голодомор. Но для чего это им понадобилось? Зачем рушить создаваемую годами экономику, банкротить процветающие предприятия, доводить до крайности народ? Догадайтесь сами. Правильно, Сергей Гариевич, мыслите! Чтобы всё по дешёвке скупить или отобрать! И скупили же за пару лет всё, что было более-менее ценное. И отобрали. Хотели, возможно, завладеть всем, да не рискнули. До следующего раза отложили. Возникновения революционной ситуации, может быть, побоялись. А потом, как по мановению волшебной палочки, вновь появились деньги, кредиты, рабочие места, и кризис пошел на убыль. Кто подсчитывал, сколько людей за эти несколько лет умерло с голода, сколько погибло от непосильного труда и болезней, а сколько вообще не родилось? Это вам не ГУЛАГ, а гораздо подлей и циничней. Все последующие кризисы – их же рук дело, только сейчас по дешёвке скупаются не отдельные предприятия, а уже целые страны. Вот кто сегодня реально правит Америкой и всем миром. Как вам такая демократия? И нас, как скотину на убой, тянут к их разделочному столу наши доморощенные демократы! Неужели вам не понятно, кто тянет и для чего?

Штурман умолк, тяжело дыша. Его лицо вновь омрачила скорбь государственного мужа, мыслителя. Замполит с отрешённым видом рисовал вилкой какие-то знаки на донышке пустой тарелки. Сёма сидел, откинувшись на спинку дивана, морщил лоб и, поглядывая время от времени в висящее напротив мутное зеркало, пытался аккуратно уложить свои непослушные вихры. Тонко запел автоматически включившийся где-то за переборкой электрический прибор, в трубопроводе вентиляции над головой пискнула и прошелестела крыса.

– Ну, ты, штурман, разошёлся! – нарушил неожиданно возникшую паузу старпом. – Да кому мы, к чёрту, нужны? Они и без нас живут прекрасно... Зачем им на себя обузу такую вешать... Да и с чего ты, Борисыч, взял, что мы уж такие беспомощные... Что нас голыми руками взять... и закабалить можно...

Старпом говорил тяжело, часто и шумно вдыхая, делая внушительные паузы между словами. Пару минут назад ему удалось разделаться с тарелкой макарон по-флотски, и теперь, обливаясь потом, он решал сложную аналитическую задачу: брать вторую тарелку или на том остановиться. Ещё раз шумно, полной грудью втянув в себя порцию спертого воздуха и, видимо, опять не получив ожидаемого удовлетворения от вдоха, Горыныч продолжает:

– Тебя послушать – прямо Мозамбик какой-то. А мы, между прочим, пока ещё сверхдержава, у нас этот... потенциал имеется... разный... Опять же, наша промышленность... наука и техника... Да мы, если захотим, такого еще... наворочаем... Никакие американцы со своей системой... резервной... нам не указ.

– Да! – живо поддерживает старпома замполит. – Вы, Максим Борисович, совершенно игнорируете тот факт, что Советский Союз – высокоразвитое в экономическом и научно-техническом плане государство. Нас нельзя ставить в один ряд с развивающимися странами третьего мира. Проблемы с продовольствием – это всего лишь результат неправильного планирования, а не системного кризиса в экономике... И мы вполне... можем...

– А я и не спорю, конечно, можем! – обрывает зама штурман. – Есть у нас промышленность, и сельское хозяйство не до конца ещё угроблено... Так вот, чтобы это всё модернизировать и поднять (а это, если с умом подойти, вполне ещё возможно), совершенно не обязательно анархию в государстве устраивать. У Бунина фраза такая есть: «народ, как скотина без пастуха, всё перегадит и сам себя погубит». Кто-нибудь не согласен с классиком, Нобелевским лауреатом, между прочим? Дайте, к примеру, сейчас нашим бойцам свободу, скажите им: «Дорогие друзья, офицеры вас задолбали? Так они вам больше не указ. Берите власть в свои руки и делайте, что хотите!» Вы думаете, они откажутся? Один-два, может, найдутся умных... Скажут: «Да ну нахер, не способны мы на такое!». Но их тут же заткнут остальные. И что будет? Стадо на воле – вакханалия демократии! Сначала они продадут топливо и всё, что можно продать, потом напьются, передерутся, перекалечат друг друга, потом в говне погрязнут, потом корабль потопят или сожгут. Хорошо, если найдётся жесткий авторитет, подомнёт под себя... морды кому надо набьёт, заставит за собой убрать и наведёт порядок... Скажите, что я не прав! Чем больше гласность и демократизация (мать ее!) входит в жизнь общества, тем меньше у нас остается шансов поднять экономику и начать жить по-человечески. А экономика наша, хоть она и мощная такая, и потенциал у нее огромный, но жизнеспособна она только при одном условии – если находится за рамками мирового экономического процесса. То есть эффективно работать и существовать она может только в изоляции от внешнего мира. Именно поэтому никакие кризисы, регулярно сотрясающие страны Запада, нас особо не касались. Что такое глобальная экономика, знаете? Ну да! Это то, к чему пришли сейчас буржуи всего мира. Экономики их стран сейчас настолько переплелись между собой, что давно уже стали частями друг друга. Свободное движение капитала обеспечивает его приток туда, где он при минимальных издержках может принести максимальную прибыль владельцу. И капитал свободно растекается по всему свету, как жидкость в сообщающихся сосудах. Деньги – это кровь мира, только одни их зарабатывают, а другие сосут! На сегодняшний день некоторые страны Запада уже могли бы позволить себе не работать и платить поголовно всему своему населению какую-то фиксированную сумму, чтобы те жрали и не рыпались. Американцы почти так и делают. Посмотрите их фильмы. Там что ни герой, то бандит, полицейский, адвокат, галерист, стилист, визажист или ещё пидор какой-нибудь. Негры не хотят работать, их никто и не заставляет! Три четверти населения ничего не производят и занимаются всякой чепухой – стригут болонок, покупают-продают всякую дрянь или просто самовыражаются. Эти чертовы империалисты так хорошо устроились, что могут сытно существовать за счёт всего остального мира. На них работают капиталы, накопленные за столетия, причём в большинстве своём накопленные не честным трудом, а грабежом колоний, работорговлей и преступлениями. Эти капиталы вкладываются в производство в странах третьего мира, там, где издержки на единицу продукции самые низкие. Тут работает и их, так сказать, административный ресурс. Вы думаете, почему американцы заступились за Кувейт, чем им так не угодил Саддам Хусейн? Тем, что Бушу кулак по телевизору показал? Как бы не так. Нефть – вот основная причина. Им важно держать максимально низкими мировые цены на нефть. Во-первых, это благо для американской экономики, а во‐вторых, низкие цены на нефть разоряют их главного врага – Советский Союз. В Кувейте и Эмиратах у них всё схвачено. Там себестоимость добычи нефти самая низкая в мире, в пять раз ниже, чем у нас, и шейхи без зазрения совести под американскую дудку демпингуют на нефтяном рынке. А придёт вдруг какой-то Саддам, начнёт права качать, цены задирать – как с ним договариваться? Вот и получается, что вся международная политика Запада сводится к одному: любыми средствами брать под контроль мировые запасы сырья и энергоресурсов. Только ради этого (и ничего другого!) идет насаждение их декларативной демократии по всему миру. Принцип такой есть: «Неважно, что вам говорят: вам говорят не всю правду; неважно, о чём говорят: речь всегда идёт о деньгах». Так вот, это как раз тот случай. Никого там, на Западе, реально не заботит состояние демократии в мире, реально заботит только состояние своих кошельков и собственное благополучие. И всё это нагнетание: холодная война, железный занавес, глобальное противостояние... Всё это больше не политическое, а экономическое... Мы всегда были и остаемся обладателями крупнейших запасов сырья и, следовательно, представляем собой весьма лакомый кусок. Нас они тоже хотели бы иметь, сделать своим придатком и обирать, как сегодня обирают весь мир. Но пока не могут. А если бы могли, им было бы совершенно безразлично, какая там у нас идеология, коммунисты у власти или вообще анархисты. Они хоть с самим Сатаной знаться будут, если почуют, что где-то маячит реальная выгода и можно свои щупальца в чужой карман запустить. Слава Богу, что на сегодняшний день наша экономика самодостаточна и автономна и находится в стороне от всех этих процессов. Лишь только благодаря этому – своей обособленности – Советский Союз имеет такие достижения в науке и технике, да и вообще существует до сих пор как независимое государство. Тут в последнее время много умников развелось. Разные «прогрессивные экономисты» с теориями своими дебильными лезут. Почитаешь иную газету – так всё просто, оказывается! Вливаемся в мировой экономический процесс, и тут же у нас полное изобилие! Ну не идиоты ли? И эти люди экономистами себя называют! Да произойди это – и мгновенный крах всей нашей экономике обеспечен! Хотя, может, именно этого они и добиваются? Неужели им неизвестно, что наша экономика коренным образом несовместима с мировой, так же, как несовместимы, например, разные группы крови. Всё, чего Советскому Союзу удалось добиться за последние семьдесят лет, достигнуто, как говорится, не благодаря, а вопреки. А если всё же чему-то и «благодаря», то только твердой руке и жесткому администрированию. Наша экономика именно под такой стиль управления заточена, и по-другому она просто не может существовать. Про сельское хозяйство даже говорить не буду. Одно то, что практически все наши посевные площади находятся в зоне рискованного земледелия, говорит само за себя. Даже в Швеции, тоже северной вроде стране, урожайность той же пшеницы в три раза выше, чем у нас. С промышленностью ещё интересней получается. Известно, что производительность труда у нас ниже, чем на Западе. А если глубже копнуть, то у нас на единицу произведённой продукции и сырья больше тратится и энергии, и других ресурсов. А теперь представим себе, что случилось невероятное: мы вступили в мировой рынок и стали жить в условиях свободной конкуренции, как «прогрессивные экономисты» нам советуют. Что произойдет? Да ничего хорошего – все наши предприятия тут же в трубу вылетят. И дело тут не в производительности труда. Тут замешаны более весомые факторы, по которым мы находимся в заведомо неблагоприятных условиях, если сравнивать нас со всем остальным миром. Какие? Дураки и дороги? Правильно, Ломов, мыслишь! И это тоже. Огромные расстояния и неразвитая транспортная сеть. Отсюда дополнительные и весьма немалые затраты, падающие на себестоимость любого произведённого продукта. Сколько тысяч километров надо везти этот продукт до ближайшего порта с Урала или из Сибири, чтобы отправить его покупателю на внешний рынок? Вот то-то же! А в Сингапуре, например, вообще никуда везти не надо – произвёл товар, тут же на судно погрузил, и едет он себе с минимальными транспортными издержками куда надо. Если же учесть, что шоссейных дорог в мировом понятии у нас не существует вообще, а по густоте железнодорожной сети мы раз в сто уступаем США и Европе, то уже на этом можно было бы остановиться, рассуждая о нашей конкурентоспособности! Но это ещё не всё. Про дураков говорить не будем – тут и так всё ясно. Где есть возможность поруководить, там все они и ошиваются. Но самая главная наша беда – климат. У нас полстраны в зоне вечной мерзлоты располагается, а девяносто девять процентов территории находится в условиях, когда на отопление надо тратиться не менее девяти месяцев в году. А вы представляете, какие это деньжищи? Мы половину нашего национального богатства буквально пускаем в трубу. И при этом ещё и жить богато хотим! Ну не наивные ли люди?

– Борисыч! Ты, кажется, опять хватил! – подает голос доктор. – А как же Европа? У них ведь тоже зима бывает. И живут себе люди припеваючи! У меня тесть в пароходстве работает, по заграницам на сухогрузе ходит, так вот он тёщей моей клянётся, что признаков загнивания проклятого капитализма так и не обнаружил. В Японии сотни раз бывал, в Америке, а прошлом году аж до Англии добрался. Север Европы, как-никак! Климат – сам понимаешь... Не Сингапур, одним словом. А в магазинах, между тем, всё как и везде – одних колбас триста видов! А сколько сортов водки, виски и прочего спиртуоза – за всю жизнь не перепробуешь!

Ломов мечтательно закатывает глаза. Ему уже привиделись и запотевший бокал с охлажденным ароматным бренди, и тонко нарезанные кружки финской салями на закуску, и красочная пачка заморских сигарет, небрежно брошенная на стол.

– А что Европа? Ты, Сёма, на карту мира давно смотрел? Даже Скандинавия, самый вроде бы север, а климат там гораздо мягче нашего. Гольфстрим – тёплое течение такое, знаешь? Так вот, купи себе глобус и посмотри, куда оно там течет! Вдоль всей Скандинавии проходит, и аккурат у наших берегов заканчивается. Норвегия, скажешь? Конечно, спору нет, северная страна, но большая часть её территории всё под тем же Гольфстримом находится, а, кроме того, населения там – меньше чем в одной Москве, а нефти добывает почти как и мы. Так чтобы им не жить припеваючи? Ты вот говоришь Англия... А между прочим, там зимой минусовых температур вообще не бывает. Если минус пять даванёт, то это чрезвычайная ситуация, раз в столетие такое случается. Толпы отмороженных за медпомощью в очереди выстраиваются. А что, если бы у них был резко континентальный климат, как у нас в Сибири? Зимой минус тридцать, летом то же самое, только со знаком плюс? Посмотрел бы я на них... Но, даже находясь в таких благоприятных условиях, эти буржуи хитрые давно уже смекнули, что надо сделать для того, чтобы и в будущем можно было неплохо жить и при этом самим ни хрена не делать. Большую часть своих производств они перенесли в тёплые страны. Там завод поставить – даже яму под фундамент копать не надо. Это тебе не то, что у нас в Сибири: на три метра в вечную мерзлоту врубаться! Издержек – самый минимум. Ни тебе систем отопления, ни расходов на него. Рабочая сила – дармовая. В том же Китае, Индии или даже здесь, во Вьетнаме, миллионы желающих найдутся за чашку риса и доллар в день по двенадцать часов на доброго дядю работать. И как вы думаете, где себестоимость того же, например, холодильника будет ниже: на заводе «Розенлев», построенном финнами, скажем, в бананово-лимонном Сингапуре, или на Красноярском производственном объединении «Бирюса»? А если при этом учесть, что первый завод находится почти на экваторе, на пересечении всех транспортных путей, а второй – в центре Сибири, где среднегодовая температура составляет аж ноль градусов Цельсия и контейнер с готовой продукцией до ближайшего порта идёт всего лишь две недели? И как вы думаете, намного ли увеличится эффективность производства на нашем заводе, если мы к каждому работяге надсмотрщика с дубиной приставим или какими другими способами производительность труда до необходимого уровня поднимем? Да никак она, эта эффективность, не увеличится! Вот если Красноярск со всеми его потрохами передвинуть на пару-тройку тысяч километров к югу, тогда да. Вкупе с русской смекалкой и светлыми мозгами сибирских ученых ещё можно было бы как-то за конкурентоспособность побороться.

Штурман мечтательно воздел глаза к шершавому, в потеках конденсата подволоку и, разминая затёкшие руки, хрустя костями, сладко потянулся.

– Ну и как вы думаете, какой из всего этого можно сделать вывод? Оглядев присутствующих издевательским, несколько даже иезуитским взглядом, выдержав многозначительную паузу, он радостно возвестил:

– Правильно мыслите, товарищи подводники – самый что ни есть печальный. Как бы нам того ни хотелось, но никогда нам не жить так же богато, как на загнивающем Западе! Ни в ближайшем будущем, ни в отдаленном (если, конечно, земная ось каким-нибудь непостижимым образом в нашу пользу не сместится). И никакая тут перестройка не поможет. Это надо принять как данность и не тешить себя пустыми иллюзиями. Ни-ко-гда! Как бы мы ни лезли из кожи, что бы ни придумывали, но по уровню жизни мы всегда будем от них отставать. Если вам кто-то скажет иное или будет доказывать, что мы всё же сможем когда-нибудь догнать и перегнать Америку, бейте сразу в морду. Это либо провокатор, либо американский шпион, либо мошенник, которому что-то от вас понадобилось. Для того, чтобы всё у нас было, как у них, кроме большого желания должны быть и объективные предпосылки. А их у нас, как видите, нет! Ни одной! Если мы вольёмся в мировой рынок, за что так ратуют эти твари – прогрессивные экономисты, мы тут же станем сырьевым придатком Запада со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вся наша промышленность тут же окажется неконкурентоспособной и развалится, а нам останется только одно: качать нефть и газ на внешний рынок на радость мировому капиталу по ценам, которые они сами нам будут и устанавливать. А если учесть, что разведанных месторождений у нас лет на двадцать-тридцать осталось, а разведка новых – дело весьма затратное, то картина получается, мягко говоря, безрадостная.

Тут в разговор решительно вступает старпом:

– Нет, Борисыч, ты мне объясни. Если всё у нас так плохо, то почему при царе было нормально. В девятьсот тринадцатом году Россия цвела и процветала. Торговала со всем миром, промышленность мощнейшая была. Зерном всю Европу обеспечивала. Тогда что – климат был другой? Зимы не было? Почему тогда могли свободно перемещаться товары и капиталы, но никто нас не разорял и на шею не садился? А сейчас почему-то надо обособиться, закрыться от мира, сидеть на сундуках с добром и дулю всем показывать!

– А Вы, Сергей Гариевич, уверены, что никто нас тогда не разорял и не садился на шею? Что Россия цвела и процветала и что проблем никаких не было? Но если всё так прекрасно было, так отчего же тогда через четыре года, в семнадцатом, революция грянула? Революционные организации существовали во всех странах Европы, но условия почему-то сложилась только в России. Как бы ни старались раскачать ситуацию социалисты, скажем, во Франции, Англии или в той же Германии, ничего у них не получилось. В Германии, правда, в восемнадцатом, на несколько дней советскую власть провозгласили, но на этом всё и закончилось. А потому что не было там объективных условий, той самой «революционной ситуации», когда большинство населения доведено до той степени нищеты, что ему «больше нечего терять, кроме своих цепей». Ихнему пролетариату было чего терять, и ему не нужны были подобные эксперименты. А в России давно назрело. Читайте первоисточники: Ленина и Маркса, там всё по науке и по правде написано. А почему так произошло? Почему именно российский народ оказался самым нищим и, следовательно, самым подготовленным к революции? А именно потому, о чём я вам и говорил: территориальные и климатические особенности страны, да ещё правитель, как на грех, ни от мира сего достался. Николай второй, может, и был хорошим человеком и семьянином, но как правитель он был никакой. Столько глупостей, сколько было допущено в его правление, не позволили себе сделать все предыдущие цари вместе взятые. Бурное развитие экономики при Александре третьем происходило именно потому, что вся его политика была направлена на размежевание с Западом и на поддержку собственного производителя. И всё, чего ему удалось в этом направлении добиться, сынок в несколько лет прахом пустил. А добило экономику России введение так называемого золотого рубля, то есть его полной конвертации, когда был разрешен неограниченный обмен кредитных билетов на золотую монету и свободный вывоз её за границу. Сейчас частенько восторженные возгласы можно услышать: «Ах, вот был же у нас конвертируемый рубль!». А что тут умиляться? Даже наш «деревянный» рубль хоть сейчас конвертируемым можно сделать. Начните чеканить из золота либо прогарантируйте реальное золотое или товарное обеспечение. Только гиблое это дело. Мигом в трубу вылетим. И тогда эта затея для России оказалась губительна. Большей глупости придумать было невозможно. Повинуясь закону движения капитала, о котором я уже говорил (сообщающиеся сосуды, помните?), золото потекло из России на Запад, туда, где издержки производства гораздо ниже и оно лучше развито. Для поддержания золотого содержания рубля, чтобы иметь возможность обменивать его на золотую монету (как оно и было прогарантировано), правительство вынуждено было брать огромные кредиты, но и эти деньги прямым ходом уходили туда же, откуда пришли, – на Запад. Круг замкнулся, никто не сообразил его вовремя разорвать. В итоге к началу Первой мировой войны, в том самом «эталонном» тринадцатом году Россия была связана долговыми обязательствами по рукам и ногам и оказалась в предкризисном состоянии. А с началом войны всё многократно усугубилось, до крайности обнищало население, возникли проблемы с продовольствием. Тут и появились большевики. Недолго думая, они запалили эту взрывоопасную смесь, и – нате вам, получайте – революция, красный террор, продразвёрстка и буржуев к стенке. Что из этого следует? Да всё то же самое! У меня уже мозоль на языке выросла об одном и том же говорить. Как было тогда, так и сейчас. Уровень жизни нашего народа всегда в разы отличался от уровня жизни на Западе и всегда будет отличаться. Это как теорема Пифагора: как ни мудри, а при определённых исходных данных никакого иного результата не получится. Есть, правда, одно отличие. Если при капитализме основная масса населения прозябала в дикой нищете, то при социализме все живут более-менее ровно, хоть и не очень богато, но вполне достойно. Да и вообще, степень благосостояния никогда не являлась мерилом счастья!

– Борисыч! Тебя послушаешь, так хоть стреляйся. Прямо никаких перспектив. Застой, понятное дело, – плохо. Семьдесят лет коммунистических экспериментов сами за себя говорят. Но и свободный рынок, по-твоему получается, не лучше! А выход-то какой-нибудь есть? Нам что, так и болтаться всю жизнь в подвешенном состоянии? – Старпом разочаровано смотрит на штурмана.

В отличие от командира и штурмана, наших, так сказать, консерваторов, старпом позиционировался в моём сознании как яростный демократ. Он не упускал случая гневно обрушиться на «прогнившую систему» и с революционной горячностью поддерживал все популистские выходки входящего тогда в силу Ельцина. Не стесняясь в выражениях, он резал правду-матку, в которой по первое число доставалось «коммунистам-террористам и их прихлебателям». Сегодняшнее довольно-таки вялое его участие в разговоре объяснялось, возможно, тем, что за переборкой явственно слышалась возня Воть-Воть, а старпому в скором времени предстояло получать майорскую звездочку. Времена были хоть и перестроечные, но укоренившаяся в подсознании привычка не особенно распространяться о своих взглядах в присутствии политического начальства давала о себе знать. Та же причина, как мы помним, оказала влияние и на разговорчивость замполита, несколько, правда, противоположное.

Вопрос старпома нисколько не смутил штурмана.

– Выход-то, конечно, есть! Кому как не старпому знать, что безвыходных ситуаций в жизни не бывает, но не уверен, Сергей Гариевич, что он вам понравится! Да и не только вам. Он и замполиту не понравится, а особенно не понравится он нашей гнилой интеллигенции и демократам нашим, с цепи сорвавшимся. Как объяснить этим горлопанам, что не всё то, что хорошо лично им, всему остальному народу будет полезно, что для блага страны наша экономика должна держаться подальше от мирового экономического процесса? Они же хотят по заграницам ездить, гранты всякие получать и трепаться на каждом углу об успехах демократизации и гласности в Советском Союзе. Им главное – до кормушки добраться, карманы набить, а там – хоть трава не расти! Никто сегодня реально не заботится о благе народа и государства. Горбачёв думает об одном: как бы власть не упустить и американцам побольше добряков сделать. Авось, потом не оставят. Ельцин – как бы Горбачёва подсидеть и тоже до кормушки дорваться. И ничего их больше не волнует. А народ – стадо тупое, ему морковку показали, он и пойдёт туда, куда эти прохвосты его поведут. Так какой же из этого выход? А вот какой: Горбачёва и Ельцина – к стенке, весь Верховный Совет в полном составе – на нары. Военное положение в стране минимум на пять лет. В течение этого времени заниматься только экономикой и ничем другим. Мы забыли основной марксистский принцип – экономика определяет политику, а не наоборот. И ни в коем случае не открываться для мирового рынка! Постепенно вводить элементы рыночных отношений и частного предпринимательства, но только в сфере обслуживания и мелкотоварного производства, чтобы насытить рынок шмотками и всяким барахлом, которые сейчас в дефиците. Пусть гегемоны поголовно напялят на свои жопы джинсы и возрадуются. Пусть в магазинах появится 100 сортов колбасы. И всё! Ничего больше не надо! Появится на прилавках хоть какое-то изобилие, и никому в голову не придет жаловаться, что у нас демократии нет, что  государство тоталитарное... Тяжёлую промышленность и сырьевую отрасль ни в коем случае из рук государства не выпускать. И никакое сырьё на внешний рынок не поставлять, на экспорт отправлять только возобновляемые ресурсы и конечную продукцию! Нефть и газ использовать только для собственных нужд. Если и продавать, то только продукты переработки. На внутреннем рынке цену на топливо установить – три копейки, что сразу же создаст нашим предприятиям конкурентные преимущества. Газ на отопление своему производителю – вообще бесплатно! Тем самым нивелируется та самая неблагоприятная климатическая составляющая, о которой я говорил. Наши предприятия смогут наравне конкурировать на мировом рынке. Лет десять тяжело будет, потом всё наладится. Никто нам тогда на шею не сядет, что заработаем, всё наше. Если не так, то остается одно: идти в кабалу к мировому капиталу, а он своего не упустит – так мягко и технично щупальца в наши карманы запустит, что мы и не заметим, как нас свяжут по рукам и ногам и ограбят.

– Ну, ты, Борисыч, здесь явно палку перегнул! – старпом, шумно вздыхая, смотрит на штурмана с недоверием. – Это что же... получается: единственный для нас путь – обособиться, отгородиться от мира, засунуть... дулю в карман и... вариться в собственном соку? Но это ведь, то же самое, чем мы занимаемся... вот уже семьдесят лет! Что же ты тут нового... предлагаешь?

– Вы меня плохо слушаете, Сергей Гариевич! Помимо того, чтобы посадить всех болтунов и от внешнего мира отгородиться, я предложил еще разрешить свободное предпринимательство... в известных пределах. Вы знаете, что при Сталине основную массу мелочёвки производили разные кооперативы и артели, то есть те же самые частники? И только полоумный Хрущёв всё это свернул. Тогда-то и начались проблемы... Но самое главное – систему прихода к власти надо хорошо продумать. Расстрелять Ельцина и Горбачёва – дело, конечно, хорошее, но этого мало. Другие прохиндеи появятся. Патронов на всех не хватит. Заслон от них ставить надо... Ну, конечно, Сергей Гарьевич, понимаю... Скажете – честные и демократичные выборы! Но я уже говорил, что это фикция. Надо создать такую процедуру выдвижения на государственные посты, при которой всякому жулью и рвачам дорога туда будет закрыта.

– Легко сказать! Если бы так просто... А как это сделать? – озабоченно нахмурив лоб, поднимает на штурмана свои ясные глаза Ломов.

Резонный вопрос доктора не поставил штурмана в тупик.

– Да нет тут никакой проблемы, Сёма! – Борисыч глядит на доктора кротким взглядом и, говоря тихо и медленно, словно успокаивая разволновавшегося ребёнка, начинает излагать очередной свой план из серии «Как нам обустроить Россию»:

– Для этого надо всего-то – сделать высокие властные посты совершенно неинтересными с точки зрения льгот и возможности получения сверхдоходов. Чтобы высокий чин не гарантировал автоматически доступа к высшим благам – госдачам, лимузинам-членовозам, повышенным окладам, пожизненной персональной пенсии и похоронам за государственный счёт. Не будь этого, во власть пойдут не рвачи и карьеристы, а подвижники, готовые за спасибо и памятник после смерти на благо народа денно и нощно трудиться. Человек, выдвигающийся на высокий пост, изначально должен знать, что там ему ничего не обломится. Власть должна восприниматься не как халява, а как бремя. Тут штурман принялся изображать в лицах:

– Ах, тебе ничего и не надо, у тебя и так всё есть? – удивлённо расширив глаза, обращается он к воображаемому кандидату на некую, весьма заманчивую должность. – Что ж – прекрасно! А у вас, товарищ, совсем наоборот – ничего нет, но также ничего и не надо? Идейный бессребреник? На алтарь ближнего своего жизнь положить желаете? Что ж, и такие люди нам нужны! Добро пожаловать и вы. Да не толкайтесь, граждане, жопами, ведите себя культурно... Так вот, господа кандидаты! Прежде чем одному из вас достанется вакансия, придётся через некоторые испытания пройти – тест на детекторе лжи, пожалуйста, и проверка интеллекта. Та-ак... Один по Ай Кью уже отсёкся... Отлично! Другой полиграф обмануть хотел... Этот – мочу, кал сдал, а математику завалил... Ну а вы, уважаемый оставшийся, ознакомьтесь теперь с контрактом, который надо будет подписать. Да, товарищ! Именно это отсюда и следует: с чем во власть пришел – с тем и выйдешь! Оклад вот тебе хороший даём, но на эти деньги сам будешь оплачивать лимузин, правительственную дачу и прочее. Не хочешь лимузин? На метро дешевле? В хрущёвке жить останешься? Ну вот, молодец! Это уже государственный подход! Да, ещё. Чтобы не терзали разные соблазны, знай, что после выхода на пенсию всё имущество, стоимость которого окажется выше того, что официально заработал, безоговорочно будет конфисковано. Соответствующие службы обязательно проследят, чтобы через какое-то время у любимой тёщи не завелось в швейцарском банке кругленькой суммы, у брата жены – пары гектаров заповедной земли в Подмосковье, а у лучшего друга, директора доселе загнивающей фирмы «Рога и копыта», вдруг дела резко не пошли в гору. Что это у вас, уважаемый, морда лица сразу погрустнела? Не нравится такой контракт? Не хотите быть ни депутатом, ни министром? Даже президентом уже не желаете? Нарушение прав человека усматриваете, ограничение свободы? Тогда проваливай, урод! Какого черта людей от работы отрываешь?

Штурман так красочно и комично изображал этот мини диалог, что сероватые в тусклом освещении лица присутствующих, доселе сосредоточенные и хмурые, стали непроизвольно расплываться в улыбках и несколько даже порозовели. В одном, например, месте Борисыч строго погрозил пальцем предполагаемому кандидату, а другому показал кулак. Когда вопрос коснулся тёщи и её счёта в швейцарском банке, кандидату под нос была подсунута увесистая фига. А в конце, в том драматическом месте, где прозвучало решительное «проваливай», он энергично изобразил под столом пинок под зад коленом и полёт неудачливого кандидата вниз по лестнице.