Вот уже в течение  многих  лет, каждый  год, обычно после Дня Советской Армии и Военно-Морского Флота, мне снится один и тот же сон. Как будто меня вновь призывают в армию. На два года! В военкомате я всем пытаюсь объяснить, что давно уже отслужил. Что я –  Дембель ГСВГ!   Говорю  военным,  что мне не восемнадцать лет,  а совсем скоро стукнет сорок восемь.  А мне спокойно и строго так отвечают:  
-  Разберёмся, призывник. Проходите пока медицинскую комиссию.

    Я в ужасе  хлопаю себя по карманам, хочу предъявить им свой военный билет. А военника-то  нет!  Я хожу из кабинета в кабинет, от одного доктора к другому, и везде мне пишут только  один вердикт  –  годен к строевой службе. Я стою в одних трусах перед призывной комиссией и опять повторяю, что я давно отслужил и всё знаю. В доказательство своих слов с ходу рассказываю  ТТХ  БМП-2,  дальность и скорострельность автоматической пушки и ПКТ. Объясняю на пальцах, как завести боевую часть боевой машины, включив шестнадцать тумблеров. Вся призывная комиссия при этом  слушает меня очень внимательно. И чтобы закрепить свой успех и показать, каким я был отличником боевой и политической подготовки, цитирую на память статьи из Устава Караульной службы. В отчаянии  пытаюсь показать, как я умею ходить строевым шагом и напеваю при этом  нашу ротную песню «Шинель». В конце последнего куплета задорно выкрикиваю:  
- ДМБ – 85, Весна! Ура товарищам  Устинову  и  Огаркову!

    Все члены приёмной комиссии вдруг  поднимаются с мест  и аплодируют мне стоя. А  военком, седой полковник,  подходит ко мне, обнимает, долго жмёт руку и, украдкой вытирая скупую полковничью слезу,  говорит:
- Спасибо тебе,  сынок! О таком призывнике я мечтаю с лейтенантских погон. И вот моя мечта сбылась! Могу сейчас спокойно уходить на заслуженный пенсион.

    И я смиряюсь со своей Судьбой. Чему быть – того не миновать! Только прошу военкома, чтобы из дома мои родные  привезли мой сохранившийся  дембельский чемодан, куда надо положить три бутылки водки «Русской» (нет – лучше пять!), два блока «цивильных» сигарет и пару шерстяных носков. Затем  всех призывников ведут на вещевой склад.  На складе до боли  знакомый запах новой формы, сапог, ваксы,  моли и скучающий боец вещевой службы. Говорю голосом старослужащего, чтобы мне выдали строго по размеру  новую форму,  ремень только кожаный и пару запасных каблуков. Ещё прошу нитки, иголки, подшивку и утюг.  Раз такое дело, буду приводить себя в порядок, потому что я – Дважды Дед ГСВГ! Удивлённый кладовщик  тут же  приносит всё необходимое. А остальным призывникам –  всё   как обычно. Быстро пришиваю петлицы и погоны, глажусь,  гну бляшку ремня и кокарду, подбиваю и обрабатываю каблуки. Подхожу к столу выдачи обмундирования, беру пластмассовую линейку и резко ломаю на равные четыре части. Две части тут же вставляю в свои погоны, а оставшиеся протягиваю изумлённому тыловику:
- Учись, солдат, пока ещё живы ветераны ГСВГ!

    Оборачиваюсь к притихшим призывникам и читаю им короткую лекцию на тему «Что такое хорошо, и что такое – плохо».

- Призывники!  В армии всегда встречают по одёжке. А уж провожают по такой одёжке…  Ладно, это вам, молодым,  ещё рано знать. Солдат, меньше спи и  меньше ешь,  но форму свою  постирай, высуши и погладь. Усёкли, молодёжь? Дальше: не ищите лёгкой службы, но если есть возможность сачкануть – вальтуйте! Никогда не ешь в одиночку или «спрятавшись под одеялом». Делись со всеми. В первые же дни службы учитесь  есть быстро и много. Но никогда не ешь из грязной посуды. Офицерам  друг на друга не стучать! Всегда разбирайтесь сами.

    Тут звучит  команда: «Призывники, выходи строиться!»  Снова ко мне подходит военком, удивлённо смотрит на мою форму,  опять обнимает, долго жмёт руку и от волнения ничего уже сказать не может. Звучит марш « Прощанье славянки». А я, весело позванивая своим дембельским чемоданом с надписью «DDR – СССР» и нарисованным самолётом, поднимаюсь по трапу настоящего лайнера. Где симпатичная и стройная  стюардесса просит пристегнуть ремни и объявляет, что наш экипаж выполняет рейс Челябинск – Вьюнсдорф. Я открываю первую бутылку водки и... просыпаюсь! Долго не могу понять, где я нахожусь, где водка и где  стюардесса. Потом вижу рядом мирно сопящую любимую супругу, вздыхаю и опять засыпаю с мыслью: « До следующего раза, Дважды Дед ГСВГ».

P.S.    Мне жена рассказывает, что я иногда  во сне стреляю, меняю прицел,  громко  смеюсь  и  страшно матерюсь. Может быть, моя душа всё ещё  стремиться туда, где ей в течение  нескольких  лет было тепло и уютно?