Еще О`Генри заметил в свое время, что мир полон весьма странных явлений вроде голубой розы или цветной капусты в сухарях. И, конечно же, не приходится удивляться тому, что отдельные представители высшего разума цепляют эти странности на себя, как гулящий барбоска репейники. Некоторые из них считают это свойство своей натуры великой горестью, проклинают всё и вся, потом впадают в депрессию или начинают участвовать в общественных движениях. О них мы говорить не станем - этого добра каждый и так на жизненном пути навидался предостаточно. Другие в силу легкости характера принимают выверты жизненного пути с восторгом, находя в них новые грани бытия, и, может быть, даже извлекая для себя какую-то пользу. Третьи же, находясь где-то посередине между двумя этими полюсами, просто вписывают в привычную картину мира все окружающие странности, отчего они немедленно перестают быть таковыми, и этим простым способом хранят свое незыблемое душевное равновесие. Вот об одном из них и будет этот рассказ.

Итак, знакомьтесь - Андрюша. Юноша хрупкой душевной организации и, вопреки имени, совершенно не маскулинной наружности. Во времена всеобщей (действительно всеобщей) воинской обязанности истеричная девица Фортуна, обозленная, очевидно, каким-нибудь космогоническим ПМСом, подкинула Андрюше повестку в военкомат. Дисциплинированный комсомолец сказал "ага", и в назначенный срок покорно застыл перед облезлыми дверьми.

Женщины - кошмарные существа. Особенно те, которым потакают. Фортуна от Андрюшиной безответности вошла в раж и принялась танцевать неглиже перед медкомиссией. Медкомиссия от такого зрелища потеряла разум и признала покрытого крупными пупырышками Андрюшу годным к службе. Андрюша, незлобивая душа, даже не удивился, а только подтянул повыше семейники в цветочек и подумал о том, хватит ли ему двух пар очков на два года.

Запыхавшаяся Фортуна же, доведя медкомиссию до состояния соляных столпов, собрала одежды, глотнула дезинфицирующего раствора из банки для градусников, окривела и веселой рукой нацарапала в служебном прошнурованном блокноте напротив Андрюшиного имени: "ГСВГ". Затем икнула, дурацки хихикнула, и, добавив туда же: "механик-водитель", заверила каракули смачным оттиском дефицитной помады фирмы "Дзинтарс".

Вот тут, пожалуй, самое время повести речь о главном. Которое чисто случайно заключалось в том, что на момент прибытия в братскую Германию линзами из Андрюшиных очков можно было разжигать костры в облачный день.

По прошествии некоторого времени капризная похмельная дева пришла в себя, перечитала записи и подумала, что, пожалуй, хватила лишку. Но - что написано пером, того, сами знаете, и в некотором раскаянии Фортуна порешила приглядывать за неожиданным протеже. Андрюша же тем временем, получив в положенный срок в свое распоряжение груду лязгающего металла, честно пытался наладить с ней отношения. Иногда они приходили к согласию, иногда нет, но в целом все выглядело гораздо лучше, чем предполагалось. Кроме того, Андрюшину воинскую жизнь украшало умение обращаться с фотоаппаратом и разные мелкие бонусы, происходящие из этого. Пристыженная Фортуна подложила Андрюше на жизненном пути казенный "ФЭД" с неисправным затвором, и после пары вечеров, потраченных на вскрытие, ремонт и чистку, Андрюша рьяно принялся украшать стенгазеты и наглядные агитации блестящими моральными обликами товарищей, и прославлять боеготовность и образцовость отдельно взятой части.

Вернемся теперь к Фортуне и заодно вспомним, что подопечных у нее - немереная куча, что кроме прочего, она еще и дама, а значит - ветрена и непостоянна, и вдобавок, строптива сама по себе. Так что вполне закономерно, что следить за Андрюшей постоянно было не в ее возможностях. Но, к ее чести, вспоминала о нем она чаще, чем могла бы. Не обошлось без нее и в тот теплый осенний день, когда колонна на редкость непривлекательной техники с черепашьей решимостью лязгала по тихому загородному немецкому шоссе с учебной целью заминировать вокруг всё и вся.

Большую часть пути Андрюша довольно успешно боролся с вверенным имуществом, но тут Фортуна между прочими делами наспех проглядела обстановку на полдня вперед, и решив, что Андрюша, пожалуй, нужен будет именно в этой точке бытия, остановила его на месте. За недостатком времени сделано было все очень просто и незатратно - в глубинах механического организма миноукладчика что-то звякнуло, грохнуло, зарычало, тяжелую машину повело по дороге, затем она уткнулась железным рылом в весьма кстати подвернувшуюся опору моста, поскреблась по земле, и заглохла.

Выяснив, что самостоятельно не починиться, бесноватый лейтенант в хлопьях пены пообещал противоестественно надругаться над всей командой за срыв задачи, и, возглавив колонну, укатил прочь, а Андрюша остался уныло дожидаться ремонтников.

Только поздним вечером, с ног до головы покрытый панировкой из масла, грязи и какой-то неопознаной трухи, Андрюша явился в казарму, гудевшую не хуже выводка половозрелых трансформаторов. Оказалось, что пока он упражнялся в разного рода механических подвигах, матерно благодаря покровительницу за непрошенную заботу, остальные время даром не теряли.

Заплутавший в бесконечных линейках аккуратных просек лейтенант ненароком вывел всю технику на нудистский пляж, где добропорядочные бюргеры подрумянивались в обильном не по-осеннему ультрафиолете. Появление чадящих и лязгающих уродцев среди мирного пейзажа произвело эффект ядерного взрыва.

«...!» - засемафорили по щелям квадратные водительские глаза, провожая наиболее щедро одаренных природой фройляйн и фрау

«... ...!» - в ответ хором блеснули знанием языка граждане демократической республики и принялись спасаться в разные стороны.

В ужасе от содеянного, лейтенант, переходя на ультразвук, командовал отступление, но поскольку зачарованные феерией всеобщего исхода водители остановились не сразу, на запихивание всей техники обратно в лесок ушло порядочно времени. В конце концов, переехав пару лежанок, колонна спаслась бегством. Но увы, плохие вести ходят быстро, а в маленькой стране еще и расстояния невелики...

Бесноватый лейтенант отправился в Союз на следующее же утро, а все зрители халявного стриптиза целый месяц утаптывали плац, и достигли в этом деле таких высот, что при случае с легкостью могли бы промаршировать мимо кремлевской стены к мавзолею. Один только Андрюша, отсидев на гауптвахте обещанные три дня за срыв задачи и безответственный подход к матчасти, посчитал себя баловнем.

Потом уже, после окончания «смутных времен», когда всё вокруг в основном уже перестроилось, Андрюша купил себе машину. Невзирая на.
Ну а чего же... Зря, что ли, в блокноте у Фортуны на его имени красуется отпечаток красной помады?