В продолжение рассказа о том, как наши ледоколы катали иностранных туристов по Арктике:

     А еще мы как-то проводили конкурс на самые странные вопросы от пассажиров. Любимым и почти обязательным для каждой экскурсионной группы был вопрос: «А что случится с ледоколом, если он столкнется с айсбергом?». Стандартный ответ старшего механика был «айсберг поплывет дальше как ни в чем не бывало». Типа, шутка, а дальше сами думайте. Если настроение было хорошее, то еще рассказывал про водонепроницаемые переборки и двухотсечную непотопляемость. А вот у нашего второго помощника от такого вопроса глаза делались больные и слегка бешеные. Услышав его (вопрос) в первый раз, он удивился. Посмотрел на двух вахтенных офицеров, перевел взгляд на матроса-рулевого. Все они как один пристально и мужественно вглядывались в окружающую даль, готовые заметить малейшую опасность, включая такую малозаметную, как столообразные и прочие айсберги, и немедленно принять меры по ее избеганию. Потом он оценил обзор из двухметровых окон-витрин на мостике. Вроде все видно на 360 градусов, так что айсберг не смог бы догнать ледокол или коварно подобраться к нему сбоку. Глянул на два радара, которые без устали сканировали всю обстановку вокруг судна пронзая коротковолновым излучением любой мрак и непогоду. Все это в совокупности не оставляло айсбергу никаких шансов незаметно подкрасться к ледоколу для повторения успешной атаки в стиле «смерть Титанику». Потом он перевел взгляд на пассажира, ожидавшего ответа с некоторым трепетом. Пауза затягивалась. Наконец, штурман произнес:

- Интересно, а за кого нас вообще здесь принимают? Они думают мы на мостик поднялись на закат полюбоваться и водки выпить? Или так, пописать сверху на арктические льды?

     Этот полный возмущения крик души я перевел практически дословно: «Наш ледокол является современным судном, оборудованным всеми техническими средствами для своевременного обнаружения ледовых опасностей, а члены экипажа имеют огромный опыт навигации в самых сложных условиях арктического плавания, поэтому столкновения с айсбергами исключены».

     Другой вопрос был куда гениальнее. В конце экскурсии, как водится, просили не стесняться и спрашивать что угодно, но пассажиры все равно стеснялись. А может просто не знали что спросить, так хорошо им моряки все рассказали а я перевел. Но вот один из экскурсантов, наморщив лоб, все-таки разродился вопросом:

- А все-таки, скажите пожалуйста, для чего предназначено это судно?

После того, как я перевел вопрос, штурман завис как виндоуз 98 до выхода первого патча, и в беседе возникла неловкая пауза. Чтобы оценить масштаб случившегося, дам некоторые пояснения.

     Экскурсия по ледоколу проходила в 3 этапа. На первом всех собирали в каюте старшего механика. Рассказывали о ледокольном флоте и его славной истории, перечисляли задачи, которые выполняют ледоколы, давали обзор конструкции корпуса, говорили о ГЭУ и дополнительных системах для преодоления льда (системы крена и дифферента, пневообмыва и т.п.). Потом спускались в машинное отделение, снова рассказывали про ГЭУ, специфику работы во льдах, системы управления, почему именно такие системы хороши для ледокола. После этого поднимались на мостик, сдавали пассажиров вахтенному помощнику и он опять рассказывал им про преодоление льдов, специфику конвоирования судов и прочее. Поэтому когда я перевел вопрос, лице штурмана возникло искреннее недоумение. Он внимательно посмотрел на меня и поинтересовался:

- Сережа, может ты не понял чего? Он точно именно это спросил? Потому что я бы меньше удивился, если бы он сейчас у меня начал допытываться в чем смысл жизни или в каком году меня приняли в пионеры, например.

Я поразмыслил и сформулировал в голове примерно такой ответ: «В этом вопросительном предложении было довольно много слов, но половина из них артикли и служебные глаголы. Откидываем еще вопросительное местоимение в начале и знак вопроса в конце. Остаются два слова: «судно» и «предназначаться». Как ни комбинируй, никакого другого смысла извлечь из этой фразы не получится». Но я не стал грузить помощника капитана всей этой лингвистической херней пополам с семантическим анализом, а просто сказал:

- Точно. Мамой клянусь.

- А ты ему все переводил, что дед рассказывал? А то, о чем я тут 20 минут соловьем разливался?

- Обижаешь. Слово в слово. С пояснениями из политехнического словаря.

- Ну, я тогда даже не знаю... Ну, скажи ему, что ледокол нужен для того, чтобы колоть лед. Понятно, что сам-то он хуй бы догадался, но вроде как мы больше часа намекали...

      И ушел с мостика в раздумьях.