Это был очень длительный период в жизненном цикле ПЛА "К-27", растянувшийся почти на 5 лет. Хотя обе головные ПЛА, водо-водяная и жидкометаллическая создавались по одному Постановлению, но "вода" получила по ряду причин преимущество. Научно-техническая база, которая для "металла" только-только создавалась, для "воды" имела солидную основу, начиная, во-первых, от хорошей изученности физико-технических характеристик воды и пара, во-вторых, технологии изготовления котлов, теплообменных аппаратов, насосов и паровых турбин были хорошо освоены и заняли прочное место в судостроении и, наконец, в-третьих, опыт проектирования водо-водяных реакторов, накопленный в Научно-исследовательском конструкторском институте энерготехнике (НИКИЭТ) под руководством академика Доллежаля Н.А. и их эксплуатации в Институте атомной энергии им. И.В. Курчатова (ИАЭ) воплотился в создание и нормальное функционирование Первой атомной станции в Обнинске. Проектированием обеих ПЛА занималось одно и то же ленинградское СКБ-143 и даже Перегудов В.Н. одно время был главным конструктором ПЛА обоих проектов. Наконец, и это было едва ли ни самое важное, руководитель атомной подводной государственной программы Александров А.П. все-таки был научным руководителем водо-водяного направления. Это вылилось в характерные даты, которые уместно привести здесь. Добавим и некоторые сравнительные данные с нашим "вероятным противником".

Таблица 1.

Анализ приведенной таблицы показывает сходную тенденцию в создании всех ПЛА, но нашим "вероятным противником" все делалось на основе достаточно глубоких предварительно проведенных исследований в более сжатые сроки. Тенденция строительства ПЛА "К-27" определялась следующими факторами. СКБ "Гидропресс" проектировал ППУ АЭУ в течение двух с половиной лет. Правда, в оправдание этого нужно сказать, что были спроектированы две ППУ, одна для стенда-прототипа, вторая для ПЛА. Для разработки Технического проекта "Малахиту", в свою очередь, потребовалось тоже два с половиной года. В связи с вводом Стенда - прототипа "27/ВТ" в ФЭИ принимается решение провести полный комплекс испытаний на стенде и по их результатам вести монтаж ГЭУ на корабле.

К сожалению, на самом Стенде возникает ряд своих проблем: ошибки в расчетах биологической защиты требуют ее усиления; применение ньювели в теплоизоляции с повышенным содержанием хлоридов, которое приводит к хлорной коррозии вспомогательных трубопроводов 1-го контура и течам сплава в них, потребовало менять конструкционные материалы в этих системах; не совсем удачная конструкция заделки трубок в трубных досках ПГ потребовала изменения конструкции. Все это съедало плановое время строительства, но зато позволило избежать многих неприятностей на ПЛА, хотя, как показал опыт, и не всех.

Кроме того, наконец, было понято и включено в рабочую программу СМП сооружение объектов инфраструктуры для подготовки и поддержания сплава в рабочем состоянии: специального здания № 371 с плавильными печами, монжусами для сплава и коммуникациями для связи с 1-ым контуром ПЛА. В качестве резервного источника пара был выбран паровоз и для него к цеху были проложены дополнительные ж/д пути. Остается выразить сожаление, что к этому времени наукой не были разработаны методы экспресс-анализа качества сплава, а анализы, которые проводились в специальной заводской материаловедческой лаборатории были громоздкими, длительными по времени и имели большую погрешность по всем физико-химическим параметрам.

Новый 1962 год мы встречали обоими экипажами в Северодвинске. Главным культурным центром для офицеров и сверхсрочнослужащих строящихся и ремонтирующихся кораблей был Дом офицеров флота (ДОФ). Имел он хорошие залы, кабинеты для кружковой работы, стадион для игровых видов спорта, буфеты, где можно было отдохнуть с друзьями, но явно не мог вместить всех желающих принять участие в предстоящих празднованиях. Билеты, в очень ограниченных количествах на каждый экипаж и в/ч, распространяли замполиты. Естественно, лейтенантская братия, а тем более холостяки, была лишена удовольствия встретиться дружным коллективом. А вне ДОФа не позволяли жилищные условия общежития на территории бригады.

Организацию мероприятия взял на себя Елисеев А.А., хотя он и не был холостяком. Создал орггруппу из 4-ёх человек, вооружившись бутылкой какого-то экзотического напитка, благо "Северопьянск" снабжался этим делом хорошо. Он отправился к начальнику ДОФа - политработнику, по состоянию здоровья непригодному к корабельной службе, очень симпатичному человеку и в наглую попросил для героических подводников 20-25 пригласительных билетов, за оплату, естественно. Таких просителей с более привлекательными предложениями было более чем достаточно. Тогда "Леха" выбросил на стол запасной козырь и спросил, как во время празднества с фейерверком.

Оказалось, что этот вопрос вообще не продумывался устроителями. Высокие стороны заключили договор. Время пошло. Билеты по предъявлению продукции. Кто-то из молодых лейтенантов привез из центра целый чемодан бенгальских огней, конфетти, серпантина и еще какой-то белиберды того времени. В реквизите ДОФа нашлись двигатели небольшой мощности, на валы которых лодочные механики укрепили диски с отверстиями для размещения бенгальских огней и пиропатронов, которые во время горения должны были рассыпать вокруг цветную огненную массу. Но гвоздем программы были старинные орудия, с которыми мы в свое время знакомились в военно-морских музеях. Снаружи они производили впечатление корабельных пушек времен севастопольской обороны, стилизованные под натуру нашими скульпторами и художниками. Мрачно-черных тонов они произвели такое впечатление на начальника ДОФа, что он тут же вручил Елисееву А.А. требуемые билеты и даже от себя добавил еще парочку. Для изготовления орудий в заводской типографии нам презентовали картонные толстостенные (10 мм) цилиндры, очевидно от рулонной бумаги с диаметром отверстия примерно 150 мм и длиной не менее полутора метров. Казенная часть наглухо была заделана деревянными пробками, через тело пушки было высверлено отверстие и выведен запал из бикфордова шнура. К конструированию заряда из пороха и каких-то химических смесей были привлечены корабельные бомбовозы (командиры минно-торпедной БЧ В. Николаев и В. Леонов) Расчетное количество заряда было плотно забито в казенную часть, дальше вставлены войлочные пыжи из старых валенок, которые нашли на какой-то свалке. Ствольная часть была заполнена ватой (подарок медперсонала), серпантином, конфетти, какой-то химией, которая должна была светиться и пр. Дульное отверстие закрыто металлической фольгой. Пушки были установлены под углом 45° на импровизированных лафетах по углам танцевального зала, в центре которого стояла великолепная зеленая лесная красавица, которая должна была вращаться с наступлением Нового Года. Честь поджечь фитили пушек была оказана корабельным лейтенантским женам и к каждой в помощь приставлен помощник мужского пола. В 23.00 с проводами Старого Года в полутемном зале запустили вращающиеся фейерверковые установки с горящими бенгальскими огнями, которые дружно в большом радиусе вокруг себя разбрасывали металлическую гарь и светящиеся искры, но к ним быстро привыкли и близко не приближались. Буфет работал на полную мощность и многие провожали Старый Год, танцуя и попивая вино прямо в зале. Приближалась полночь. По трансляции объявили о предстоящем новогоднем фейерверке. Главный бомбардир "Леха" еще раз проверил, чтобы не совпадали линии огня орудий, чем добился высокой степени накрытия по площадям.

Народ повалил из буфетов со стаканами и шампанским и все норовил расположиться под ёлочкой. Стоило больших усилий разогнать веселящихся по периметру зала, особенно командование базы и бригады. Часы начали бить полночь и Елисеев А.А. скомандовал "Огонь!" Подожгли запальники. По трансляции играли Гимн, а орудия молчали. Начали раздаваться возмущенные возгласы, особенно со стороны руководства. Действовала подпольная реклама.

И вдруг... с небольшим интервалом друг от друга раздалось четыре оглушительных взрыва. Один из зарядов угодил в Ёлку, которая начала бешено вращаться. Остальные веером сверху накрыли центр зала и всех находящихся в нем людей. Летели какие-то сверкающие огненные смерчи, горящее тряпье и вата. Все заволокло черным дымом. Как потом оказалось, перепутали черный дымный порох с бездымным. Особенно пострадали красавицы в белоснежных новогодних платьях. Мелкие возгорания тут же погасили, дым рассеялся, зал проветрили. Ёлка стала вращаться в штатном режиме. После кратковременного шока все, кто стал свидетелями этого фейерверка разразились дружным хохотом. Начальник ДОФа хотел выставить главного организатора и весь оргкомитет из зала, но по общему настоянию публики, особенно ее женской половины, виновники были не только прощены, но приобрели статус национальных героев. Молодость - счастливая часть жизни!

А потом работы было выше головы. Готовились к спуску ПЛА на воду. Конечно, для каждого корабля это знаменательное событие, особенно если ждешь его почти 4 года. В прочном корпусе "K-27"- реакторный отсек л/б. Неудачную попытку можно повторить, для чего бутылка привязывается за горлышко пеньковым шкертиком, ее вылавливают из воды и бросок повторяется. Все, кроме Виктора Дмитриевича со своей задачей справились блестяще. Тот дважды пытался атаковать носовую оконечность слева, но безрезультатно. В конец расстроенный, он тут же распил это шампанское с кем-то из своих свободных от мероприятия друзей. Потом после аварии на л/б кое-кто в этом склонен был видеть мистический знак.

Лодка на плаву привязанная к берегу у цехового причала. Ведутся достроечные, монтажные, наладочные, малярные и прочие работы. На корабле заводчан из СМП и контрагентов больше, чем штатный экипаж, а он там же, плюс энтузиасты со 2-го экипажа. Нужна какая-то разрядка и по предложению Парнева Л.Х и Колмыченко А.Г. в одно из воскресений планируется футбольный матч на стадионе ДОФа между командой ОКБ "Гидропресс", которая получила название "Шибер", олицетворяющее непробиваемую защиту и ПЛА "К-27", названную по созвучию "Зебер-УХВ". Зебер - это зебра мужского рода, т.к. команда выступала в форме полностью сшитой из военно-морской тельняшечной ветоши, которую в неограниченном количестве передал в фонд спорта корабельный интендант Бересневич Г.И. Последующая аббревиатура переводится как "У нас не выиграешь!" Было разработано Положение о матче, установлены призы коллективный и персональные. Играть хотели все, но тренеры выбрали самых достойных. Уж, больно привлекательными были призы. Победители получали ящик водки, а побежденные - ящик пива. Несмотря на почти полное отсутствие рекламы посмотреть это событие года собрались все жены и дети обоих экипажей, все свободные от вахты, море заводчан и контрагентов, фоторепортеры, возглавляемые Братченко Е.А., и прочая братия, пишущая мемуары и для "Боевых листков". День выдался погожий, солнечный. Судья, естественно нейтрал, вызвал на поле команды. "Шибер" выглядел бледно по сравнению с "Зебером", у которого форма была сплошь полосатая, но покрой футболок, маек и трусов был фантастический, куда там "Adidas" и "Nike". Жены и "girl-friends" блеснули мастерством спортивных "кутюрье". Номера на спинах были самые экзотические: "1/2 Б" у Полубояринова В.А., "82" у Придатко С.А. - олицетворение РЬ и "83" у Придатко В.А. - олицетворение Bi, были "3,14", "2,87" и др. Сеча была кровавая. Победила дружба, но выиграл "Шибер". Это еще долго позволяло нашим начальникам, распекая за что-нибудь, между делом обронить: "Вы даже у "Гидропресса" выиграть не смогли". Знать бы им, что трое из находящихся на поле в той команде - будущие лауреаты Ленинской премии. Призы объединили и достойно отпраздновали спортивный праздник с привлечением болельщиков и болельщиц.

На горизонте маячил физпуск. О том, как проводится физический пуск, сейчас можно прочитать в любой научной и популярной литературе о ядерных реакторах. Для тех из нас, кто не был при проведении этой операции на Стенде-прототипе "27/ВТ" в Обнинске, все было внове. Между теорией и практикой громадная дистанция. Бешено завершались монтажные и наладочные работы на всех контурах и системах.

Периодически поступала информация: завезли свинцовые и висмутовые "чушки". Их внешний вид нам как-то сразу не понравился. Готовили плавильные печи, монжусы и коммуникации. Потом мы увидели, что "наш бронепоезд стоит на запасном пути". Апофеозом всего стало появление рядом с ним цистерны со спиртом. Рабочий люд с ведрами, чайниками и прочими емкостями устремился туда, но были разочарованы тем, что вместо знакомого ВОХРа их встретили мрачные охранники, которыми командовал явный "СМЕРШ".

А дальше мы получили наглядное представление, что такое преисподняя ада, правда, организованная на свежем воздухе. Оба экипажа, свободные от дежурства и вахт были доставлены на территорию цеха. Во дворе стоял длинный ряд столов. Матросы были разбиты на бригады, бригадирами -офицеры, естественно молодые. Старпомы и замполиты в качестве руководителей и контролеров. Все-таки спирт. Не дай бог чего. Мелькали врачи и санитары с медицинскими сумками. Как оказалось не зря. Все получили толстые резиновые перчатки и металлические щетки. На столах установили поддоны из "нержавейки", на электрокарах начали подвозить металлические "чушки" в форме параллелепипедов - они были неподъемные. Каждую "чушку" помещали в поддон и заливали по верхнюю кромку спиртом, а далее два матроса с противоположных сторон стола начинали драить их металлическими щетками до металлического блеска. Испаряющийся и расплескивающийся спирт пополняли доливкой. Уже через 10-15 минут обозначились странности в поведении работающих. Явные признаки алкогольного опьянения. Начали чаще менять работающих. Старпом Окованцев Н.Д. приказал доставить противогазы, впрочем это мало помогло, только создавало неудобства с запотеванием стекол и ухудшением качества работы. Экспериментально определили максимальное время пребывания в спиртовой атмосфере и стали сменяться по единой команде. Все "пьяницы" тут же попадали в руки медперсонала. Как всегда победили числом. Обработанные чушки заворачивали в чистую ветошь и отвозили в 371 здание на переплавку. С этого времени, вплоть до окончания физпуска, в лучших традициях Стенда "27/ВТ", в реакторном отсеке и рабочие, и экипаж трудились только в белых халатах. Спустя несколько дней, когда закончились испытания 1-го контура, он был заполнен спиртом и в течение какого-то времени прокачивался с удалением некоторого количества через отстойники. Периодически проверялось качество очистки и в конце концов получили "добро" на заполнение контура сплавом.

Чистоте теплоносителя придавалось первостепенное значение, не допускались загрязнения, образование шлаков. Контроль был жесточайший. Мелочей не было. Каждый случай нестыковки деталей и ошибок в чертежах становился предметом самого тщательного разбирательства. Слишком сложное это было дело. Предметом особого внимания, конечно, были реакторы, парогенераторы, сам 1-ый контур и насосы, стоимость которых невольно внушала уважение и осторожность. Под наблюдением ведущего специалиста ОКБ-12 Шохиной Г.М. с участием корабельных КГАТ сплавом были заполнены чехлы СУЗ и помещены в активную зону. С этого момента на пульте управления была организована постоянная круглосуточная вахта. Испытания и проверки технических средств сменяли друг друга, подписывалась куча актов и других документов. Наконец, все реальности были завершены, а формальности соблюдены.

Был назначен день проведения физпуска - 14 октября. Для большинства участников это было экстраординарное событие. Тем не менее мы спокойно делали свое дело в соответствии с действующими инструкциями. На физпуск приехали все те, кто был необходим при проведении столь ответственной операции: из ФЭИ - Громов Б.Ф., Могильнер А.И.,Тошинский Г.И.,Чекунов В.В., Степанов В.Н., большая бригада из "Гидропресса" во главе с Шолковичем Б.М. Были представители 1-го ЦНИИ МО, ГТУ ВМФ, ТУ СФ, Военного представительства ВП МО и СМП. Несмотря на все это, главное было сосредоточено в руках экипажа. Учитывая важность момента, командир объявил "Боевую тревогу". Из центрального поста всем руководил Нагорских О.Л. Пультовой бригадой командовал Шпаков А.В., а там в роли КГДУ выступали Полетаев С.М. и Сяднев Л.С., а в роли КГАТ Колмыченко А.Г. Остальные на БП в отсеках. Компенсирующие стержни поднимали безопасными шагами, вводя малую положительную реактивность. И вот, наконец, вышли в критическое состояние, о чем появилась запись в пультовом оперативном журнале и было торжественно объявлено по громкоговорящей связи. Да об этом и так догадались все посвященные, ибо вся операция фиксировалась в отсеках. Плюс ко всему, о приближении к критическому состоянию сигнализировали звуки "щелкуна" самой чувствительной пересчетной установки, регистрирующей плотность потока нейтронов в активной зоне. Хочется добавить, что непосвященных не было, так же как не было сторонних наблюдателей. Каждый был на своем рабочем месте и каждый выполнял свою работу, непосредственно связанную с Первым физпуском реактора. Это событие было встречено всеобщим "Ура!". Далее прошло все на редкость буднично - сняли основные характеристики, построили необходимые кривые и оценили физические эффекты. По результатам физпуска стало ясно, что можно проводить энергетический пуск. Организовали небольшое празднество по этому случаю.

К энергопуску стали готовится в том же бешеном темпе и изнуряющем режиме. В декабре 1962 г. для приемки ПЛА "К-27" от промышленности была назначена Правительственная комиссия из представителей научных и конструкторских организаций, от поставщиков главных механизмов и систем, от руководства МинСудПрома, МинСредМаша и ВМФ. Возглавлял комиссию начальник Госприемки ВМФ, известный подводник вице-адмирал Холостяков Г.Н., секретарь Комиссии - старший офицер ГТУ ВМФ капитан 3 ранга Одиноков Н.И. 27 декабря 1962 г. был произведён энергетический пуск реакторов.

Общая организация ничем не отличалась от организации проведения физпуска, с той лишь разницей, что прибыл Г.Н. Холостяков и куча членов Правительственной комиссии. Пультовая бригада была та же, но был задействован практически весь остальной л/с БЧ-5, так как запускали по штатному всю энергетику. Остальное, как учили. Вышли на МКУМ, потом в турбогенераторный режим, дали пар, проверили циркуляцию сплава, работу парогенераторов, дали пробные обороты турбин. Были счастливы тем, что в исследуемом диапазоне мощностной эффект оказался отрицательным, и посему все свободные вечером собрались на банкет в "Эдельмане" (главный ресторан Северодвинска, неофициально называвшийся именем его создателя и первого директора). В общем, к дальнейшим испытаниям готовы!

И они не заставили себя ждать. 22 июня 1963 г. в торжественной обстановке на корабле был поднят Военно-морской флаг. Затем почти 4 месяца ходовых и государственных испытаний. Все неисправности устранялись на ходу. Народу в прочном корпусе почти полуторный комплект, и все равно экипажу в море было лучше, чем у стенки, ибо там количество народа еще больше возрастало. Комплексно проверили все: энергетику, штурманское, радиотехническое вооружение и акустику. Оружие на лодке было обычное торпедное, так что с ним хлопот не возникало. Наиболее тяжко давались испытания корабля на полном ходу, продолжавшиеся около суток. Глубина погружения была определена в 60 м. Но так как море в назначенных районах не отличалось глубоководностью, было насыщено судоходством, приходилось весьма избирательно относится к выбору курсов для обеспечения навигационной безопасности. Командир лично занимался этим, сам все рассчитал, доложил командованию свои предложения и они были приняты. На мерной линии ПЛА "К-27" впервые развила при работающих обоих реакторах на 100% мощности максимальную подводную скорость 30,2 уз., что по тем временам был мировой рекорд скорости, показанный подводным кораблем. Во время этих же испытаний Гуляев И.И. впервые в практике ПЛА ошвартовался под ГТЗА. По серьезным неисправностям мы составляли рекламации, а в ответ получали гарантийные письма от завода. Но все имеет свой конец. Наконец основные вопросы были улажены и 31 октября 1963 г. при огромном стечении народа на СМП в г. Северодвинске был подписан Акт Правительственной комиссии о приемке ПЛА "К-27" в опытовую эксплуатацию. Кроме членов Правительственной комиссии Акт подписали академик Лейпунский А.И. и командир ПЛА "К-27" капитан 1 ранга Гуляев И.И. По этому случаю директор Завода Егоров Е.П. - опытнейший судостроитель и выдающийся организатор производства устроил пышный прием в Доме инженерно-технических работников - честь которой удостаивался не каждый экипаж. В связи с обострением международной обстановки командование ВМФ запланировало отправить на боевую службу в различные районы Атлантики максимальное количество кораблей, в том числе дизельных и атомных лодок. Для решения этой задачи был выдвинут лозунг: "От стенки завода - на боевую службу!". В этой ситуации мы оказались как раз вовремя и уже 2 ноября в соответствии с поставленной задачей отошли от стенки завода, для того, чтобы начать переход в Северную Атлантику, с заходом 5 ноября в Западную Лицу для сдачи курсовых задач и временного базирования. Но как часто бывает на Флоте, визит затянулся почти на 3 месяца. Уходили почему-то в спешном порядке, по "Боевой тревоге", поэтому гардероб в виде шинели 2-го срока дополнялся рабочим кителем, а в кителях, как известно в ДОФ не пускают. Понадобилось особое распоряжение НачПО базы коменданту гарнизона сделать исключение для гостевой ПЛА. Правда при сдаче курсовых задач - никаких исключений. Местные штабы драли нас по полной схеме. Кителя мы, конечно, привели в порядок и из рукавов постоянно выглядывали белоснежные манжеты рубашек. С хозяевами других базирующихся в Западной Лице ПЛА, сложились дружеские отношения, с их женами тоже. Все наши женатики вынесли вердикт создать холостякам для встречи Нового 1964 г. максимально благоприятные условия. Долг - платежом красен! Мы были приглашены к химику одной из лодок, приятелю нашего сослуживца. Его жена и ее подруги внешне и укладом жизни очень напоминали декабристок пушкинской поры. Та же утончённость и самоотречение. Вступительный взнос - бутылка "шила", которого в воде не утаишь (спирта, пищевого ректификованного, высшей очистки). Место торжества двухкомнатная квартира в стандартном доме. Большую комнату занимает огромный стол под крахмальной белоснежной скатертью, сервированный хрусталем, фарфором и серебром. Время прибытия 23.00 без опозданий и сразу за стол, который ломится от яств. Глаз радует, чего выпить. Кроме шампанского, изысканные коньяки, настойки, наливки, цветные водки. Все под фирменными пробками и имеет обалденный натуральный вкус. Глазами все хотелось выпить и съесть, но возможности человеческие при таком выборе ограничены даже при том, что впереди вся новогодняя ночь. Не было елисеевских пушек, но пиротехники и спецэффектов хватало. Благо расщедрились бомбовозы. По поводу содержимого бутылок заключались пари, а хозяйка хранила гордое молчание и была даже обижена, что ставят под сомнение первооснову напитков. И только спустя много лет, когда мы встретились в Москве, она скромно призналась, что кроме шампанского, это дело ее золотых рук с использованием фруктов, ягод и экстрактов, а фирменная упаковка бутылок - это хобби ее супруга. Наконец в конце января стартовали к постоянному месту базирования - в Гремиху. Ранее командир и кое-кто из экипажа бывал там на дизель-электрических ПЛ. База неузнаваемо изменилась.

По свидетельству Чернавина В.Н.: "Впервые на СФ эта база была полностью подготовлена для атомных подводных лодок. Причем, предназначалась, в первую очередь, для кораблей именно с такой энергетикой. Здесь атомоход Гуляева мог получить все необходимое обслуживание. Была построена база радиационной безопасности, станция для приготовления необходимой воды, многие другие специализированные службы. Строители уже сдали несколько жилых домов - и подводники сразу получили квартиры. Строился Дом офицеров флота. Ранее о таких условиях подводники-атомники и мечтать не могли". Так закончился еще один этап жизненного цикла ПЛА "К-27".

.